Ступень 5. Бегство в Эдем

Киселев Юрий Львович

– У тебя есть примерно девяностадевятипроцентная вероятность исправить свою удовлетворительную оценку по боевой тактике не отличную.

Продолжая так же пронзительно смотреть мне в глаза, Линнея ровным голосом, в котором отсутствовал даже малейший намёк на эмоции, проговорила:

– Повтори!

– Твою оценку по боевой тактике можно исправить. И если ты согласишься прогуляться сейчас со мной по парку, то я расскажу тебе всё, что узнал.

Несколько мгновений подумав, девушка протянула мне руку и сказала:

– Веди.

И я повёл Линнею туда, где мы всегда гуляли. Идя с ней под руку, я рассказал девушке всё, что узнал - и что результаты её экзамена были, скорее всего, сфальсифицированы её преподавателем,

каким-то образом получившим доступ к искину академии, и что преподаватель Сван Ойхо является дядей убитого ей курсанта Алишана. Сама Линнея на то, что я назвал её убийцей Алишана, не сказала ничего, восприняв моё знание как свершившийся факт. Странно - я бы на её месте стал упираться, ссылаясь на отсутствие доказательств... Рассказал я и о том, как можно опротестовать результаты экзаменов. Но вот я умолк, выговорившись, и мы продолжили прогулку в тишине. Мы сделали по тенистой аллее шагов сто, не меньше, как девушка сама прервала затянувшееся молчание:

– Значит, ты предлагаешь мне подать апелляцию?

– Да, тебе достаточно написать на имя ректора заявление о назначении независимой экзаменационной комиссии, указав в графе "причины" твою уверенность, что результаты твоего экзамены были сфальсифицированы путём коррекции архивной базы данных искина академии.

– И ты считаешь, что мои шансы на пересмотр оценки вполне реальны?

– А ты сама как считаешь? Неужели за всё время, пока ты учишься, у тебя были оценки кроме "отлично"?

– Да, в лётной академии у меня исключительно отличные оценки.

– Я говорю не про академию, Лина, а про те учебные заведения, которые ты уже закончила.

– Ты и про это знаешь?

– А это что-то меняет?

Подумав, девушка ответила:

– Пожалуй, нет...

И добавила:

– Осталось выяснить всего один вопрос - зачем это нужно тебе?

Я даже не нашёлся, что сказать... Подумав немного и так и не придя к решению, что же мне ответить, я всё же сказал:

– А вариант, что я просто хотел тебе помочь, не подойдёт?

– Нет, - уверенно ответила девушка.

– Тогда чувство благодарности за то, что ты мне помогла? Ведь если бы не ты, меня бы просто убили. Несчастный случай на дуэли...

– В том, что тебя чуть было не убили - твоя и только твоя вина.

– Это почему же? Я что, должен был молча делать задания для этих ублюдков?
– удивился я столь неожиданной трактовке недавних событий.

– А у тебя имелись силы им противостоять? Мир суров - или ты подчиняешь его, или он подчиняет тебя. Если тебе нечего противопоставить миру - смирить и выполняй то, что от тебя требуют. Ты когда-нибудь пробовал остановить сходящую с гор лавину? А накатывающееся на побережье цунами? Быть может, тебе удалось усмирить смерч или ураган? Нет, ты наверняка был бы слишком благоразумен, чтобы не пытаться самостоятельно противостоять разрушительным силам природы, потому что в душе понимаешь бессмысленность подобных действий. Так почему же ты решил сопротивляться сейчас, зная, что твои противники намного сильнее тебя? Ты мог согласиться и делать за этих учеников домашние задания, не пытаясь качать права.

– И как бы я тогда успевал делать задания для себя? А спать мне когда?

– Отвёл бы минимальное время на сон, а оставшееся время равномерно распределил на свои уроки и на навязанные тебе задания. Да, качество твоего собственного обучения упало бы, но из академии тебя за это никто бы не выгнал - спокойно доучился бы до конца. Да и качество навязанных тебе домашних работ ты тоже смог бы снизить - ровно до того уровня, что и собственные уроки. И никто бы тебя не тронул - чужую работу ты бы выполнял не хуже, чем свою. Со временем, видя, что ты не справляешься, нагрузку тебе снизили бы - кому нужны три работы среднего уровня, если можно получить одну хорошего? А ты сначала

показал, что умеешь отлично учиться и, что самое главное, имеешь на это свободное время, но не имеешь сил себя защитить. Вот поэтому лишнее время у тебя и попытались забрать более сильные сокурсники. Обычный закон выживания в большой стае. Ты же решил сломать систему, не имея на это сил, за что и поплатился.

– Хорошо, признаю - я был неправ.

– Молодец, что признал свою вину. Жаль, что это событие произошло слишком поздно, и в результате погибло двое по большому счёту ни в чём не виновных людей.

– Ты считаешь этих ублюдков, паразитирующих на чужом горбу, невиновными?

– Всё в мире относительно. То, что ты считаешь хорошим для себя, далеко не всегда является таким же для других. Или при взгляде со стороны. Дедовщина была, есть и будет. Всегда сильный эксплуатирует слабого, принуждая того выполнять дополнительную работу. Скажи, ты этого не знал? В вашем клане дела обстоят не так? Или в империи по-другому? Двое погибших парней в академии вели себя точно так же, как и в собственном клане - подчинялись сильным и заставляли работать на себя слабых. Кстати, чтобы вести себя именно так, они на протяжении всей своей жизни изнуряли себя тяжёлыми тренировками, которые лично ты посчитал для себя бессмысленными и не приносящими никакой пользы. Ну, и в чём же тогда их вина?

Признать правоту девушки оказалось для меня очень тяжело, но я чувствовал - пусть лично для меня её слова виделись несправедливыми, но по большому счёту она была права. Я действительно рассматривал ситуацию со своей стороны, а мои одногруппники - со своей. Две стороны одной медали... Для них заставлять слабых делать работу за них было так же естественно, как дышать, и возможность заставить другого свалилась на них не сама по себе. Я отказался играть по чужим правилам, за что и поплатился. Чтобы пойти против системы, нужно иметь за своей спиной силу. Теперь моя гордость и желание умереть, но не пойти на поводу у своих более сильных одногруппников выглядели не геройством, а каким-то мальчишеством. Зачем только Линнея за меня вступилась? Что она нашла в моём глупом протесте? И, как бы продолжив моё самобичевание, девушка сказала:

– Ты так и не ответил на мой вопрос, Кейтон Тарома. Зачем это нужно тебе?

Вот и настал кульминационный момент нашего разговора. Я чувствовал - от того, что я сейчас скажу, зависит наша дальнейшая дружба. Да и дружба ли? Кого я обманываю? И, решившись, я ответил:

– Причины я тебе уже сказал, Линнея. Но это не все причины. И даже не главные...

Девушка заинтересованно посмотрела на меня, и я уже более уверенно продолжил:

– Мне важно расплатиться со своим долгом - я отлично понимаю, что если бы не ты, я был бы уже мёртв, пусть и по собственной глупости и гордыне. Важно и то, что ты сможешь закончить академию на "отлично". Но важнее всего то, что я боюсь тебя потерять! Я боюсь, что приду утром в столовую, а тебя там не будет. Боюсь, что не смогу гулять с тобой под руку по парку, ощущая тепло и нежность твоей кожи, и ужинать в столичной кафешке, глядя, как ты изящно отправляешь в рот кусочки мяса... Мне тяжело признаться, и признаться в первую очередь самому себе... Мне кажется, что я люблю тебя, Линнея!

– Ты ничего не попутал, Кейтон Тарома? Ты видел моё лицо?
– голос девушки, и до этого сухой и бесстрастный, казалось, наполнился зимним холодом. Но меня уже не пугала её напускная холодность, поэтому я с жаром ответил:

– Да мне всё равно, какое у тебя лицо! Хочешь носить этот шрам - носи, кто я такой, чтобы указывать тебе, как ты должна выглядеть? Мне нужно не твоё лицо - мне нужна ты сама! Я хочу, чтобы ты всегда была рядом, и чтобы я имел возможность заботиться о тебе!

– Осталось решить - нужно ли это мне... Да и заботишься обо мне пока не ты, а как бы наоборот.