Ступень Четвертая. Часть первая
Шрифт:
— Попробую, — ответил Постников.
— Тогда у меня все. Если достанешь, можешь не перезванивать, все равно по этому телефону видео не переправить. Разве что углядишь там нечто особо интересное.
С Постниковым я попрощался и подумал, что не дело, когда связь в урезанном виде. Конечно, мы ее разрабатывали не для баловства, а для срочных переговоров, которые нельзя подслушать. Но почему я даже не подумал предусмотреть пересылку файлов? Конечно, тогда нужно было брать другие модели, а сам артефакт как-то уплощать. Можно пробить защиту школы и получить файл на телефон, но тогда, если кто-то
Поскольку защита информации хотя и была очень важна, но точно не была первостепенной задачей, я вернулся к схемам заклинаний от ключа. Преодолеть их будет довольно сложно. Слово, жест, аурная привязка — и это только после поверхностного осмотра. Наверняка что-то запрятано еще и дальше. С аурной привязкой была конкретная засада, потому что если где-то и был слепок ауры Соколова, то это где-то было мне неизвестно. В квартире Соколовых следов ауры мага не было. Тогда я об этом даже не задумывался, но сейчас был уверен, что квартиру точно чистили, и довольно давно. И после этого там не появлялся никто, кроме хозяйки. Причем следов ауры не было даже на принадлежащих Соколову вещах в сейфе, а это значит, что чистил он сам. Вопрос: до своей так называемой смерти или после?
Интерлюдия 8
В этот раз Сысоев отловил Лазарева в коридоре и без долгих предисловий выпалил:
— Ну?
— Баранки гну, — огрызнулся Андрей. — Дома оставил.
В выданном ему предмете магии он не увидел, даже выпрошенный у деда сканер ни разу не пикнул, и все равно Андрею было тревожно, чувствовал он какой-то подвох. Даже мысли были с кем-нибудь посоветоваться. Но советоваться нужно было с кем-то надежным хорошо разбирающимся в магии и не любящим Елисеева. Отец с дедом не подходили по последнему пункту, а мама, которой он все-таки рискнул показать переданное Сысоевым, равнодушно скользнула взглядом и сказала, что это мелочь, не стоящая ее внимания. Единственное что ее волновало — это Елисеев. Она была на нем маниакально зациклена. Ненависть сочилась из каждого слова и давно уже затуманила мозги матери. Общаться с ней долго было если не невозможно, то очень сложно. Андрей даже понимал, почему дед запретил ей выходить из дома. Хотя маму было все равно жалко.
Он не исключал, что из-за своего состояния она могла не заметить что-то важное, а самому Андрею выданная Сысоевым вещица очень не нравилась. Он не хотел подставлять семью. То, что Елисеев жил в одном блоке со Светланой Тумановой, ставило под удар не только его, но и ее. Сысоеву-то все равно, его, как он говорит, папахен находился под стражей за нападение на императора. И Андрею очень не хотелось, чтобы компанию Сысоеву составил бы кто-нибудь из Лазаревых.
— Э-э-э, — оторопел Сысоев. — Как это дома? Мы же договаривались, а ты в отказ.
— С чего в отказ-то? Я хотел бдительность усыпить. Посмотреть, опять же, насколько серьезно проверяют на проходной.
— Посмотрел? — неприязненно сказал Сысоев. — Убедился, что тебя шмонают не так, как меня? Да из-за тебя все мои планы пошли коту под хвост!
Он наступал на Андрея, но тот не испугался, напротив,
— Если тебя что-то не устраивает, на выходных верну и разбежимся.
— Щас! Вернет он. Как радоваться, так оба будем, а как работать, так я один? Меня эта тупая Ермолина достала уже. Я перед ней чуть не стелюсь, а она нос задирает, тварь.
Сысоев так зубами заскрипел, что Андрея передернуло. Только сейчас он обратил внимание, что выглядел Тихон так, что поневоле заподозришь — кто-то в школе проносит наркоту и вовсю ею торгует. Перепады настроения у собеседника происходили слишком часто, чтобы считаться нормой. И с глазами у Сысоева творилось что-то ненормальное. Лазареву даже показалось, что через них на него смотрит кто-то другой, куда более взрослый. Смотрит и фиксирует каждое движение и каждое слово.
— Я думал, она тебе нравится, — сказал он, чтобы сбросить наваждение.
— Так-то я бы с ней замутил, — согласился Сысоев, внезапно вернувшийся в почти адекватное состояние. — Но потом, когда все закончится и не надо будет притворяться, что она Богиня, а я грязь под ее ногами. — Он скривился. — Вот когда она узнает, где ее место, тогда и замутим. Но, блин, при чем тут вообще Ермолина? Мы говорили о том, что мы с тобой — союзники и что ты не выполнил свои обязательства, которых у тебя раз-два и обчелся. Мы на одной стороне, а ты меня подвел. Чтобы больше этого не было, понял?
Скомандовав, Сысоев развернулся и потопал по своим делам, а офигевший Лазарев задумался, зачем нужны такие союзники, с которыми и врагов не надо.
Интерлюдия 9
В этот раз собрание проводилось поздно ночью. Как-никак, начало новой недели, а среди заговорщиков очень много тех, кто занимает высокие посты или отвечает за крупные кланы. А главарь так вообще освободился глубоко после двенадцати. Выглядел он злым и усталым, что не мешало внимательно выслушивать отчет.
— Передан Сысоеву, осталось только дождаться благоприятного времени.
— Сейчас? — предложил один из заговорщиков.
— Рано. — Главарь поморщился. — Сысоев мог не успеть заменить.
— А мог и успеть. В конце концов, мы просто сходим на разведку и узнаем, сработает ли на нас охранная система школы.
— Не сработает, — отрезал главарь. — Порталы я настраивал сам. Так что не сработает. Лишний раз проверять нет необходимости.
— Тем более. Значит, мы ничем не рискуем. Мне надоело бездействие. Тумановым давно пора уйти.
Главарь поморщился. Конечно, для подручных была придумана замечательная история о том, что, похитив великую княжну, они вынудят императора отречься. Но в планах главаря было совсем другое и отречение императора туда не входило. Поэтому все должно быть исполнено ювелирно и никто не должен был пострадать. Из Тумановых, разумеется. Те, кто пошли на предательство и сейчас рядом с ним, могут даже умереть в назидание остальным. Точнее, могут до переворота, а после него — должны. Потому что иметь под боком кучку жаждущих крови фанатиков — не то, что нужно нормальному человеку. А главарь, как ни странно, считал себя нормальным.