Ступень Четвертая. Часть вторая
Шрифт:
— Отец, ты так и не ответил, что случилось.
Мальцев-старший поднял голову. Про сына он забыл, да и не был тот опорой, так, промежуточным звеном до следующего наследника. Но был ли опорой Андрей?
— Новиков оказался замешан в какую-то лабуду.
— Но как это возможно? Он же был нам предан.
— Предан — сильно сказано, — хмыкнул Мальцев-старший. — Саша, он был под клятвой. Коли клятва не по нраву, ищутся пути обхода.
— И в чем мы ему насолили?
Мальцев-старший пожал плечами. Из обмолвок, прозвучавших в разговоре между императором и
— Проверить надо все траты, которые через него проходили. Займись этим немедленно.
— Но уже поздно… — растерялся Александр Игнатьевич.
— Вот именно, поздно. Этим нужно было заняться раньше, тогда бы мы не были в такой заднице сейчас! — рявкнул Мальцев, приходя в себя. Если он не вытянет клан из возникшей дыры, то амебистый наследник вообще угробит Мальцевых. — А сейчас нам поможет любая информация, которая у нас окажется раньше, чем у Императорской гвардии.
— К нам же приходил сам император?
— По мелочам он к нам бегать не будет. А если мы что ценное нароем и передадим ему лично, то, может, грозу и пронесет. Конечно, Ванька говорит, что претензий к нам не имеет, но то, что он затаил на нас нехорошее, это точно. А если инфа поплывет дальше, то затаит кто-то еще, понял? Поэтому нам надо отстраниться от того, что делал Новиков для себя, а не для нас. Выявить всех, кого он финансировал. Ты ж у нас финансами заведуешь — тебе и карты в руки.
Он ехидцы, прозвучавшей в голосе отца, Александр Игнатьевич скривился. Потому что заведовал он исключительно формально, не вникая в документы, которые таскали ему на подпись. До этого дня он даже не подозревал, что кто-то из связанных клятвой подчиненных может пойти против.
— Что конкретно искать? — уточнил он, потому что понятия не имел, как будет формулировать запрос.
— Все деньги, которые проходили через руки Новикова. И искать подтверждения тратам. Все странное — мне. Иди, Саша действуй.
Мальцев так зыркнул на сына, что у того пропало любое желание что-то еще выяснять и он рысью помчался выполнять поручение отца.
— От Андрюши и то толку больше, — вполголоса буркнул Мальцев.
Новикова не хватало. За столько лет Игнат Мефодьевич настолько привык к своему безопаснику, что отсутствие его казалось чем-то вроде ампутации, непредусмотренной никакими планами. Нужно ставить нового и отправлять его разгребать дерьмо бывшего начальства. И срочно нужно. Пока сидишь и рефлексируешь, дела сами не делаются. Мальцев потянулся за телефоном, но тот неожиданно зазвонил сам.
— Слушаю вас, Дмитрий Максимович, — хрипло сказал Мальцев, нутром чувствуя, что к неприятностям добавится еще одна.
— Игнат Мефодьевич, заявление на вас поступило, — с сомнением в голосе сказал Ефремов. — От Головиных. Обвиняют в нападении на наследника клана.
Глава 27
Первое, что начал делать очнувшийся
— Я все чувствовал, все слышал и даже видел то, на что были направлены мои глаза, но сделать ничего не мог.
Проговаривая это, он постоянно совершал какие-то действия: то взмахивал руками, то чуть сгибал колени, то поворачивал голову из стороны в сторону. Вкупе с тем, что владел он своим телом из рук вон плохо, создавалось впечатление ненормальности, но на самом деле Виктор хотел всего лишь убедиться, что тело слушается, как и раньше. Наверняка он ослабел за время заточения, потому что двигался неловко, словно заново учась некоторым вещам. Не хотел бы я оказаться рядом, когда он будет проверять, что там с его магией.
— Боже мой, Витенька… — Головина заливалась слезами. — Не верю глазам своим.
Я переглянулся с Постниковым. Делать нам здесь больше было нечего, Новиков сам себя не допросит. Но Тимофей выглядел бледновато, поэтому я решил дать ему возможность немного прийти в себя, посидеть на стуле у кровати пациента, куда он плюхнулся сразу после прорыва того пузыря.
Головин оказался куда менее сентиментален, чем супруга, поэтому сразу спросил:
— Тимофей, может ли повториться потеря личности у моего сына?
— У него была не потеря личности, — ответил наш целитель. — Там стоял блок на взаимодействие души и тела. Он, как мне кажется, искусственного происхождения.
— Искусственного, — тут же подтвердил Головин-младший. — Это старый козел Мальцев сделал.
Уходить резко перехотелось.
— Что он сделал? — напрягся Ефремов.
— Я отказался пойти ему навстречу в одном вопросе, после чего он сделал со мной вот это. — Головин-младший указал на кровать. — Еще и бросил на прощание: «У тебя будет время подумать над своим поведением, потому что единственное, что ты сможешь делать сам, — это думать».
Говорил он четко, но все еще медленно, проговаривая каждый звук.
— Скотина, — выдохнул старший Головин. — Мальцевы совершенно распоясались. Но в этот раз старый пердун перегнул палку окончательно. Дмитрий Максимович, вы все зафиксировали?
Ефремов выглядел ошарашенным, тем не менее он ответил:
— Я все слышал, но чтобы завести дело, мне нужно заявление от вас.
— И оно будет, — бросил Головин.
Его взгляд пылал ненавистью, но направлена она была не на того.
— Не торопитесь, — вмешался я. — Боюсь, Игнат Мефодьевич понятия не имеет о том, что случилось. Это был маг под личиной.
— Не смешите, — бросил Головин-младший. — Чтобы я да не отличил личину от личного явления этой сволочи?
Я с ним спорить не стал, сотворил свою, и рядом с Ефремовым встал еще один Ефремов. Головин зажмурился и затряс головой.
— Вам не кажется, — сказал я, копируя генеральские интонации еще одним заклинанием. — Нас действительно двое. И кто настоящий?