Ступень третья. Часть первая
Шрифт:
— Что ж вы его на входе не задержали, Андрей? — спросил он.
— У наших охранников четкая инструкция: задерживать только тогда, кода понятна цель нарушителя, — не моргнув глазом ответил Кирилл.
Я не исключал, что такая инструкция действительно есть, и тогда он не соврал, а лишь умолчал часть правды. Но мне этот цирк с расшаркиваниями начинал приедаться.
— Так что будем делать? — спросил я. — Вызываем полицию или вы будете откупаться?
— Откупаться? — фальшиво удивился Глазьев. — Ярослав, неужели тебе мало тех денег, что мы уже заплатили?
— Те деньги, что вы заплатили, не дают вам право на уничтожение моей собственности
— Сколько? — зло оскалился Глазьев.
— А во сколько вы оцениваете свободу своего сына?
— Положим, он долго за решеткой не просидит, выйдет под залог, — задумчиво прищурился Глазьев. — Посидеть, подумать о своем поведении ему будет даже полезно.
И тут я понял, что меня все эти танцы задолбали. Середина ночи, я хочу спать, а не торговаться. В конце концов, физиологически я — обычный подросток и у моего тела есть потребности, которыми я нещадно пренебрегаю. И дернуло же меня позвонить Лазареву! С Романом ничего бы в стазисе не случилось до утра, не испортился бы. Поговаривали, что длительное нахождение в стазисе влияет на мага не в лучшую сторону, вот и проверили бы заодно. Я зевнул и заявил:
— Если вас не пугают репутационные потери, то меня этот вариант полностью устраивает. На нем и остановимся. Извините, Андрей Кириллович, что вас разбудил, но я был уверен, что скандал никому не нужен.
Я достал телефон, делая вид, что собираюсь звонить.
— Не торопись, Ярослав, — торопливо бросил Глазьев. — Ты прав, скандал нам не нужен. Сколько ты хочешь?
— Ваш сын, он же не дешевле вашей шпионки, за которую вы заплатили двадцать миллионов?
— Мы тебе заплатили не за Ермолину, а за изменение условий договора, — поморщился Глазьев. — Сама Ермолина гроша ломаного не стоит.
— Уверен, результат ее деятельности сначала у Мальцевых, а потом у нас вы использовали очень даже на благо клана.
— Господи да что от вас использовать-то было? — пренебрежительно бросил Глазьев.
— Погодите, — внезапно влез в наш разговор Кирилл. — Я не понимаю, почему не учитываются интересы Лазаревых. Ваш сын, Егор Дмитриевич, влез на нашу территорию, следовательно, мы тоже претендуем на компенсацию.
Лазарев-старший неодобрительно откашлялся, но младший не обратил на это никакого внимания. Он выглядел достаточно упертым, чтобы настоять на своем и выбить лишние деньги для клана.
— Он не собирался нанести вам ущерба. Он шел прицельно к Елисеевым.
— В данном случае ущерб ему равносилен ущербу нам, потому что помещение наше и часть произведенных накопителей — тоже. И это не тот ущерб, на который я готов закрыть глаза, — заявил Кирилл, отмахиваясь от отца, которому его решение не пришлось по нраву.
— Но мы всегда с вами были в хороших отношениях, Кирилл, — удивился Глазьев.
— Вот именно. И тем мне непонятнее, почему Роман выбрал для диверсии наше производство. Пусть ущерб и не случился, но ведь мог бы. И что мы тогда сказали бы Елисеевым? Речь о нашей репутации. Или вы считаете, что хорошие отношения с моим отцом дают вам право наплевательски относиться к нашему возможному ущербу?
Самое смешное, что после вмешательства Кирилла торги пошли живее, хотя и более эмоционально, потому что Глазьев никак не мог поверить, что сын старого приятеля собрался его ограбить. Лазарев-старший тоже пребывал в шоке, но мой биологический отец был непреклонен, заявив, что на кону стояла репутация уже его клана, а следовательно, наказать
И лишь после того, как подтвердился перевод денег, я снял стазис с Романа, который даже не заметил, что что-то случилось, и продолжил свою речь, как будто никакой заминки не было:
— И вот поэтому мы должны наказать этого мелкого ублюдка, ударить по его самому больному месту.
— Пока по самому больному месту он ударяет нас.
Злые слова Глазьева-старшего заставили младшего подпрыгнуть от испуга и выпустить заготовленный файербол, который моя защита поглотила без ущерба для оборудования. И лишь после этого Роман повернулся к отцу и обнаружил не только его, но и Лазаревых, а также «мелкого ублюдка», про которого он только что говорил и которого собирался наказывать. Его напарник оказался более сдержанным, заклинаниями разбрасываться не стал, но развернулся к нам куда быстрее начальника.
— Егор Дмитриевич, вы бы забрали вашего сына во избежание несчастного случая, а то у моей защиты есть неприятная особенность: после определенного объема поглощенной энергии она начинает отражать отправленные на нее заклинания. Не хотелось бы, чтобы ваш сын пострадал, вы же за него уже заплатили.
Спутник Глазьева-младшего выглядел так как, будто единственной его мечтой было куда-нибудь спрятаться. Но его уже обнаружили и запомнили, а старший Глазьев смотрел так, что не было ни малейшего сомнения: обвинит если не в подстрекательстве, то в неудаче однозначно. А еще в том, что потворствовал, а не отговаривал. Короче говоря, Егор Дмитриевич найдет, с кого содрать потраченные на сына деньги. И на ком сорвать злость, тоже найдет. Не зря же он почти сразу подошел к магу и бросил: «Ты должен был мне сообщить», хотя тот просто подчинился второму по значимости человеку в клане, а возможно, даже понятия не имел, куда они идут, пока не оказались у лазаревского здания.
Удалились они первыми, и Роман имел вид нашкодившего щенка, кем, в сущности, и являлся. Кирилл же меня удивил, потому что перед уходом неожиданно сказал:
— Ярослав, надеюсь, это маленькое недоразумение не послужит причиной разрыва между нашими кланами?
— Вы же, Кирилл Андреевич, не имели к нему отношения, хотя, признаться, меня удивило, как легко можно пройти на охраняемую вашим кланом территорию. В версию, что вы скормили Глазьевым, я не поверил.
— Виновные будут наказаны, не сомневайся, — бросил Кирилл, после чего решив, что общения со мной он переел, молча двинулся к выходу.
Бледных со мной хотя бы попрощался, причем не только со мной, но и с моими людьми, а Лазарев-старший еще и пообещал держать в курсе расследования. Выглядел он удрученным то ли поведением сына, то ли выявившимися дырами в системе безопасности, но сказать определеннее я не решился бы, потому что при мне больше ничего не обсуждали, ни с защитой от прослушивания, ни без.
Глава 6
Спать хотелось зверски. Мне казалось: доберусь до любой горизонтальной поверхности — вырублюсь сразу, пусть даже у Серого не самый удобный диван. Примерно на середине дороги я наконец сообразил, что Серый может отвезти меня домой. Ко мне, разумеется, а не к себе, куда он сейчас держал путь, время от времени неприлично позевывая. Выглядел он усталым и невнимательным. Хорошо хоть, дороги были пустые и скорость он выдерживал невысокую.