Ступень
Шрифт:
— Вот твари! Как же так можно…?! — Андрей сидел, сжав кулаки от злости, и смотрел на экран. Секунду спустя он удивленно воскликнул. — Среди них ребенок?!
Меинард тоже увидел мальчика, стоявшего позади, однако это его совсем не удивило:
— Ну не такой уж он и ребенок, ему лет тринадцать есть. Таких детей обучают с младенческих лет, чтобы они не знали ни страха, ни жалости, в общем, они машины для убийства. Я как-то встречался с такими, кстати, он здесь всем руководит.
— Руководит…? Какой кошмар, с каждым разом я все больше удивляюсь в жестокости Альянса.
Через пару минут захватчики разблокировали дверь и перестреляли всю охрану, сидящую внутри, после чего они
Андрей смотрел на это с ужасом в глазах, Меинард же был спокоен, так как за годы службы ему доводилось быть свидетелем еще более ужасных вещей. Во время всего этого что-то случилось со светом в подвальном помещении, однако все мгновенно восстановилось, единственное, цвет плит на стенах сменился с белого на красный. Через несколько минут захватчики спустились в подвальное помещение. Довольно долго они пытались разблокировать дверь в лабораторию, однако это закончилось смертью одного из них. Повозившись еще некоторое время, они достали какую-то установку и прикрепили ее к двери.
— Меинард, что это за установка?
— «Критон». Создан для открытия самых мощных дверей, стен и других препятствий. Направляет огромное количество тепла в одну точку, из-за чего вся конструкция вскоре начинает плавиться.
— Неужели даже титановую дверь он сможет расплавить?
— Он сможет расплавить все, что… Подожди-ка… Это не «Критон»… Я еще не встречал такого. С такой мощностью, ей понадобится всего-то несколько минут, когда у «Критона» ушло бы около получаса и более. Классная вещь…
— Если даже ты о таком не слышал, то, по-видимому, они подготовились на славу.
Прошло еще немного времени, и солдаты зашли внутрь. Директор использовал лазерную пушку, которую когда-то сам и изобрел. Она находилась на потолке и имела радиус поражения 360 градусов. Минус ее был в том, что она управлялась силой мысли, одно неверное действие и ее владелец умрет. Без предупреждения напав на одного из людей спецотряда, директор рассчитывал убить его с одного выстрела, однако лазер попал по шлему, пробив его насквозь, но, при этом, не задев самого человека. Второй выстрел, конечно, добил его, однако до конца перезарядки этих стволов оставалось еще около двух минут, а рабочих еще было всего три, чего явно не хватало на всех. Убив или ранив нескольких, мужчина полностью обессилел, из-за чего не мог больше контролировать свое оружие. Воспользовавшись этим, солдаты отстрелили ему руку и часть плеча, задев при этом грудную клетку. Рана была очень серьезная, так что, даже если бы ему вовремя сделали операцию, он бы не смог пережить такого. Его помощница бросилась к нему, однако, вскоре, и она была серьезно ранена. Спецотряд начал расстреливать оставшихся работников, однако произошел взрыв, из-за которого все камеры в здании отключились. Парни некоторое время смотрели на пустоту, однако вскоре они отошли от своих мыслей. Андрей вернул экран в первоначальное положение и повернулся к Меинарду:
— Компьютер не может подключиться
— Но, как я помню, если тело уничтожено, то душа, прости, я не знаю, как это называется научным языком, испаряется. А это значит, что наши тела еще живы, а вот те, кто действительно погиб в реальном мире, не смогли сюда попасть.
— К сожалению, это не так. Давай я верну тебе память, и ты сам все вспомнишь, хотя… Ладно, я уже говорил тебе о том, что проект «Возрождение» был создан для облегчения сервера, однако этот проект хорош еще и тем, что для его функционирования не обязательно использовать капсулы жизнеобеспечения. Душа или сознание полностью покидают тело и переходят в этот мир, даже если тело погибнет, сознание будет живо. Это было сказано всем участникам тестирования. Мы уже мертвы, прими это…
— Значит, нет выхода…
Меинард поднялся и подошел к озеру. Он смотрел на его гладь и молчал. Андрей поднялся следом и подошел к нему. Он положил руку ему на плечо и произнес:
— Это не единственное, что я успел узнать.
— Еще «хорошие» новости?
— Пожалуй, нет… Однако, тебе будет интересно.
Меинард все так же смотрел на воду и продолжил говорить тихо и спокойно, будто его сейчас ничто не волновало:
— Мне кажется, что теперь мне уже ничего не будет интересно. Я, конечно, понимаю, что компания боролась с Альянсом, а мы были теми, кто мог помочь остальным людям, но посмотри, чего мы добились? Компания уничтожена, причем полностью. Я уверен, что даже воспоминания о ней были уничтожены. О нас тоже никто ничего не знает, да и людям мы не помогли. Сами же мы сейчас в ужаснейшем положении: в реальности мы уже мертвы, а наши души находятся в мире, похожем на Ад. — инженер замолчал и сжал кулаки. — У меня там остались мать и сестренка, теперь они одни и никто им не поможет…
Андрей положил ему руку на плечо и слабо улыбнулся:
— Я расскажу тебе то, что узнал, но, для начала, давай я верну тебе твою память. В твоей голове осталось только то, что ты считал наиболее важным или то, что произошло с тобой много лет назад. Мельчайшие детали, менее важные моменты и то, что ты не хотел бы вспоминать, осталось здесь, на сервере. Их нужно вернуть.
Меинард никак не отреагировал на его слова. Он все также смотрел на воду и о чем-то размышлял. Спустя минуту он повернулся к Андрею и произнес:
— Приступай, а то у меня сейчас на душе такое чувство, будто я потерял часть себя.
Они оба прошли к дереву, возле которого висел экран цифрового компьютера и сели на землю. Андрей начал вводить код на клавиатуре и перетаскивать на экране различные иконки.
— Будет немного больно, так что потерпи.
— Угу.
Программист завершил последнее приготовление и нажал ввод. Резкая боль пронзила голову Меинарда, однако он даже не шелохнулся. Боль в его сердце была куда сильнее. Это продолжалось несколько минут, потом все стихло. Инженер молчал некоторое время, а затем грустно улыбнулся и произнес:
— Как я мог забыть это? Моя мама и сестренка ждут меня? Ахах, в моих мечтах… Охота за мной затронула и моих родных. Когда я пришел домой, чтобы забрать их с собой для участия в проекте «Переселение», единственное, что там было — это мертвые тела моей матери и маленькой сестренки…
Слезы скатились по его щекам и упали на сжатые кулаки. Он не мог больше говорить. Если до этой минуты его сердце болело из-за покинутых родных, то теперь оно начало болеть из-за того, что его покинули:
— Я потерял самое дорогое, что у меня было… Мне не нужно было уходить из армии, я ведь понимал, что меня так просто не отпустят, я слишком много знал…