Ствол Правосудия

Сербо Илья

Утешал себя мыслью о том, что не лишился головы после такой весьма чудной поездочки. А еще думал о любящей и любимых. Эллис наверняка с благодарностью посмотрит на него за то, что он нашел в себе силы, начхав на амбиции, сделать возможным обладание великим благом.

Глава 4

Эльзасцу просто подфартило. Хитрость удалась, темя Билл прикрыть не успел. Туда-то оплеуха и приземлилась. "Приголовилась".

Очнулся он в хижине Папаши Пабло. Дощатый потолок,

сквозь отверстия которого видна внутренность соломенной крыши, приветствовали его возвращение в реальность. Старик жил, по сути, в сарае. Но не жаловался, как многие в Гринвилле. "Какая разница, где подохнуть!" - не вопрос, но девиз. Девиз Папаши на оставшиеся годы жизни.

С трудом приподняв голову, Билл увидел сидящего на табурете старца. Сидел в двух шагах от него, придерживая седую много чего повидавшую голову рукой, локоть которой упирался в дубовый дряхлый столик. На столике фото говнистого оттенка, на котором Папаша изображен в окружении семьи. Донья Элена, сорока шестилетняя супруга, красе которой завидовали все молодые девахи Соноры и Дуранго, Карлос и Эрнесто - сыновья, сгинувшие в войнах Хуареса . Собственно, после этого Пабло с женой и перебрались в Аризону из Гуаймаса. Чуткое сердце доньи не выдержало тяжелой утраты.

А вот Папаша сдюжил, даже схоронив последнюю родственную душу. Сильный духом человек.

Билла в голову ударил нежданный вопрос: силен ли духом он сам? Достойный пример дан. Но как последовать ему?

– Неужто, - просипел старик.

Он встал, придвинул к постели фермера другой стул, повыше. Затем сходил на кухню, что представляла собой мелкую комнатушку с покачивающимся туда-сюда столом у стены справа от входа и видом на город из окна. Оттуда он прихватил еды. Каша из кукурузной крупы, кусок жареного оленьего мяса, и еще что-то суховатое с маслом. Накидал туда и последних весенних сморчков. По меркам аскетичного Папаши Пабло, обед роскошный. Уместил на стуле еще и два стакана: вода в одном, виски в другом. Фермер сел.

Занимаясь приемом пищи, Билл постепенно приходил в себя, припоминая все недавние события. Пустыня, возвращение домой, рассказ старика.

– Спасибо, Папаша Пабло, - поблагодарил он между делом, после чего вновь погрузился в воспоминания.

Так значит, кто-то прикончил и Эллис, и Стива, и Бэверли. Жену... Сына... Дочь... И этот кто-то теперь всем здесь заправляет. Мыслительные процессы произвольно прерывались и восстанавливались. Собрать мысли, в миг превратившиеся в неукротимых коней, в одну кучу не удавалось. Не получалось также собрать целостную картину происходящего. Одни лишь обрывки, фрагменты мозаики. Горечь величайшей утраты... Пожалуй, это затмевает все остальное. Но это далеко не все. Судя по тому, что сказал старик, кто-то проследил за тем, как он вошел в город. Проследил и доложил главному. Какие-то убийства, преступники захватили власть, горожанам пришлось подчиниться, семья истреблена... Что, в конце концов, происходит?

Удивительно. Поразительно. Неожиданно.

Он никак не ожидал, что с таким беспристрастием, совершенным безразличием примет весть об уничтожении любимых. Впрочем, может на деле никакого равнодушия-то и нет. Может это просто болевой шок, только душевный. Возможно, боль придет чуть позже. Скорее всего, он будет скорбеть через время. Сознание прекратит свою жестокую "игру в отсутствие", вернется к нему и мощным ударом свалит его с ног в прямом и переносном смыслах. Сознание перестанет обманывать его, окончательно смириться с неизбежностью полного возвращения в тело и вернется. Тогда же оно придаст остроту его эмоциям и переживаниям. Это заставит его страдать, и душа его воскорбит смертельно. Он бы предпочел оставаться в этом блаженном полусознательном состоянии. Но любому шоку приходит конец, любое забытье оканчивается и со временем все становится на свои места.

Произошло

это быстрее, чем он рассчитывал. Душу словно бы обожгло раскаленным железом. Тысячи поначалу расплывчатых воспоминаний принимали более четкие очертания и складывались, в итоге, в то, что собой и представляли. Сцены счастливой семейной жизни, труд на благо этого счастья, несказанная, непередаваемая словами, должно быть, самая настоящая радость, что получают родители от рождения детей. "Младенец родился нам! Сын дан нам!" - эти слова он выкрикивал, как умалишенный, припрыгивая на месте и со всей возможной заботой и нежностью держа на руках впервые узревшего мир Стивена Калена. Райское же счастье он испытал при появлении на свет дочери. Он даровал жизнь двум разным людям, представителям различных полов и взглядов. Впереди их ждет только свет. Пусть будут фраками, пусть станут докторами наук или научаться еще какой-нибудь умной чуши. Лишь бы жили счастливо.

Кость застряла в зубах.

– Извини, сынок, не предупредил, - исповедался Папаша, - Там костяшки попадаются. Задница оленья. От костей очистить забыл, наверное. Память дырявая, как сомбреро.

Билл не расслышал этих слов. Машинально выплюнул кости на стол, не пытаясь покидать чертоги разума.

Он не готов принять такую потерю. Это выше его сил. Это не реально. Он преодолел многое, прошел через великие трудности, но к такому судьба его точно не готовила. Это в высшей степени неожиданный и сокрушительный удар, нацеленный в самое сердце. Немудрено поэтому, что многие сердца таких ударов не выдерживали и рвались на части. Так ведь было и с доньей Эленой. И не потому, что она слабая женщина. Она бы многим мужчинам фору дала по части стойкости и твердости. Вот уж у кого действительно был стальной характер. Но реальность бывает жестока. Очень жестока. Мальчики для нее многое значили.

Долина тени смертной, это загадочное непознанное пространство, взывала и к его разуму. Звала к себе, манила... И избавление от невыносимых терзаний ждало его только там, за рубежом этой долины.

– Знаешь, тебе еще крупно повезло, - снова заговорил старик, - Тот придурок, что повалил тебя, собирался пристрелить на месте за то, что ты нанес его дружкам серьезные увечья. Ты валялся беспамятно на полу. Мне удалось уговорить его этого не делать. Напомнил ему, что патроны зря тратить им запрещено. Он, вроде, удивился тому, что я осведомлен в их делах, но ты знаешь меня. Я тот еще проныра. Короче, пушку он спрятал. По любому, главному уже давно доложил. Даже не знаю, что нас теперь ждет, сынок.

Билл пропустил слова старика мимо ушей. То, что будет, заботило его меньше всего. Он думал о том, что уже случилось.

Фермер встал с места. Не говоря ни слова, он медленно прошелся по комнате, направляясь к входной двери. Папаша проследил за ним недоумевающим взглядом и обхватил голову руками после того, как Билл покинул его жилище.

Он, не оглядываясь, шел к своей ферме. Городская суета, понемногу утихавшая, его совершенно не волновала. Путаница в мыслях уже стала нормой. А призрачные видения мрачного будущего посетили впервые. Только помереть осталось. Его уже не заботила неотвратимость строительства железной дороги в этих землях. Переживания насчет разорения и, вероятно, насильственного выселения как-то сами собой развеялись.

Увидел будущее таким, каким он действительно будет...

Пришло время взглянуть правде в глаза. Горькой правде.

Не важно... Все вокруг вдруг потеряло какую-либо ценность. И лишь одна назойливая мысль никак не покидала голову. Мысль о бесполезности жизни и многочисленных преимуществах смерти.

Выходит, именно смерть и является наивысшим блаженством рая. Особенно после того, как все опротивело.

Чака больше злобно на него не лаяла. Может быть, она, как никто, его понимает. Боком трется о ногу хозяина, невозмутимо осматриваясь вокруг.