Стяжатели
Шрифт:
— Слушаю, — сказал женский голос.
— Клава? Это я, Никодимов. Митя дома?
— Боже мой! — женский голос звучал глухо и взволнованно. — Вы ведь ушли вместе. Сказали на час… Где Митя? Я просто с ума схожу!
— Отвечайте на вопросы, Клава. Гостей у вас не было?
— Каких гостей?
Никодимов вздохнул свободнее:
— Значит, не было. Очень хорошо. Теперь слушайте меня внимательно. Если Митю спросят — скажите в командировке.
— Что за вздор? Какая командировка? У Мити отпуск.
— Не
— Мы оба со вчерашнего дня в отпуске! Как могли его послать в командировку? Почему он сам не позвонил мне по телефону?!
— Об этом спросите Митю, когда он вернется.
Нажал на рычаг. Вышел из будки. Теперь в ресторан. Скорее. Если Митя не попался, значит ждет там, как условились.
Павлов сидел за столиком неподалеку от входа.
— Наконец-то! Жду тебя весь вечер. Хотел уже ехать домой. Что произошло?
— Об этом после. Домой тебе возвращаться нельзя.
— Но Клава…
— Клаве я звонил. Сказал, что начальство прервало твой отпуск и срочно отправило в командировку.
— И она тебе поверила?!
— Это несущественно.
— Никто ведь не видел, как ты передавал мне деньги. Зачем ты придумал эту командировку?
— Трудно сказать, что они видят!
Подошел официант. Подал меню. Не заглянув в него, Никодимов нетерпеливо сказал:
— Ромштекс и бутылку пива. Да поскорее.
Официант смахнул со стола несуществующие крошки и отошел.
— Что произошло? — повторил Павлов.
— Задержали. Обыскали. Но так как денег при мне не было, доказать им ничего не удастся. Эта старая дура Исаева, если и заявила, возьмет свои показания обратно. Я ей объяснил, чем это пахнет для нее лично…
— Если она заявила, — перебил Павлов, — то могла и номера купюр переписать… — Ему вдруг почудилось, что пачка денег, лежащая в кармане, зашевелилась, словно живая, готовая в любой момент его обличить. Надо избавиться от нее как можно скорее! Во рту разом пересохло, и он сказал, с трудом шевеля губами. — Забери деньги обратно.
— Не могу. Я уже «на крючке», а тебя они не знают. Не трусь, Митя. Все обойдется. У н и х куда легче складывается жизнь, когда они имеют дело с грабителями и прочей уголовной шпаной. А установить, брал ли человек взятку, если его не схватили с поличным, почти невозможно.
— Почти…
— А ты что хочешь? Без всякого риска? Так не бывает. Но, поверь, риск для нас сведен до минимума: тот, кто дает взятку, так же мало заинтересован, чтобы помочь следствию, как и мы с тобой. Придется ведь объяснить, где он взял деньги! А это не всякому хочется.
— Слышал от тебя не раз. Лучше скажи, что делать? Я не могу ходить с этими деньгами.
— Правильно. Надо уехать
— Почему Марина? Отчего не послать прямо шефу?
— Вряд ли шеф будет доволен, если почтовый перевод попадет в руки его супруги.
— Хорошо. Сделаю. А ты забери у Клавы фотоаппарат, спрячь его. — Павлов опрокинул рюмку водки, и Никодимов услышал, как жидкость забулькала в горле.
— Хватит пить. Расплачивайся и отправляйся. Вон несут мой ромштекс. Незачем, чтоб нас долго видели вместе.
— Получите с меня, — сказал Павлов официанту и положил на стол десять рублей. Не считая, небрежно сунул в карман сдачу. Вышел из ресторана.
Никодимов поспешно доел свой ромштекс. Ему предстояли еще кое-какие дела.
После его ухода к директору ресторана зашел молодой человек.
— Мне надо ознакомиться с выручкой, — сказал он и предъявил удостоверение.
Вскоре Кириллу Дегтяреву сообщили: одна десятирублевка изъята из кассы ресторана и может быть приобщена к делу. Вслед за этим поступило еще сообщение: человек, с которым Никодимов встретился, прямо из ресторана поехал на Курский вокзал и купил билет до Тулы. Оставалось ждать известий от Верезова о Никодимове.
Верезов явился в отличном настроении:
— Наш общий друг человек бывалый, Кирилл Михайлович. Колесил, колесил по Москве, раньше чем вернулся из ресторана домой. Загонял меня совсем, честное комсомольское!
Однако вид у Верезова отнюдь не был «загнанный». Дегтярев рассмеялся:
— Может быть, на пенсию пора, лейтенант? — И уже серьезно. — Долго Никодимов просидел дома?
— Минут пятнадцать… Откуда вы знаете, что он ушел?
— Догадываюсь. — Дегтярев снова рассмеялся. — Это ж у тебя на лице написано!
— Что за разнесчастная у меня внешность. Как по книге все прочесть можно. Девушки таких не любят, преступники не уважают… — И, словно не было никакого отклонения от темы, продолжал. — Шофер такси, на котором Никодимов приехал из ресторана, ждал у подъезда. Никодимов вышел с чемоданом и поехал на Белорусский вокзал. Откровенно говоря, я испугался — неужели смотается? Но он только сдал чемодан на хранение и обратным ходом домой.
— Что в чемодане?
— Два серебряных портсигара, пять шкурок серого каракуля, три пыжиковых шапки, два отреза на пальто, четыре на костюмы, сберегательная книжка. Сумма вклада девятьсот семьдесят пять рублей. Вот опись вещей и протокол.