Стычки локального значения
Шрифт:
Я набрал знакомый номер, и снова трубка была снята еще до первого гудка.
— Привет, Зак.
— Знаешь, Сардж, не хотел бы я с тобой состязаться в старинной ковбойской игре — кто быстрее выдернет пушку.
— Бесполезно, — хохотнул он. — Чего звоним с самого утра, спать мешаем?
— Полдень — это совсем не утро, дружище! К тебе возвращаются наши швейцарские авантюристы. Нужно организовать комитет по встрече. Газеты, кино, радио — не забудь никого! И не забудь взять призовые миллионы! Да помни, что я тоже в доле! Рейс EU5577, прибытие около пяти вечера — уточнишь у диспетчеров в Кеннеди. Сопровождающих
— Вот это — отличная новость, Зак. А то я что-то заскучал уже. Если они едут, стало быть, у тебя все готово для бизнеса?
— Спрашиваешь! Конечно! Уже еду в офис, буду напрягать своих ребят. Думаю, завтра некоторых людей ждут непростые открытия. Обеспечь прессу, пожалуйста, очень тебя прошу!
— Окей, Зак, не волнуйся, у меня здесь масса специалистов. От Бригли и Снайла до Уилкокса, Маккоя и Менгера. Они все будут рады такому событию. И доктор Майцев завтра же отправится обратно, на помощь Ландри. Как договаривались — алюминий мой, нефть, зерно, химия — твои? Справишься?
— Да, Сардж, все так. Передавай привет всем, кого назвал. Отключаюсь.
Я выключил телефон и отдал его Тому, который уже ехал мимо Рохемптон Клаб — еще одного гольф-клуба, побогаче и ухоженней Ричмон Парк, куда мы с Карнаухом не попали из-за очереди, расписанной на пару месяцев вперед.
— Том, в офис едем!
— Я понял, босс. Через час будем.
Он действительно доехал меньше чем за час — наверное, потому что воскресенье отменило обычные для этого времени суток пробки.
Первый свой звонок я сделал Вилли Штроттхотту — финансовому директору хозяйства Рича.
— Здравствуйте, Вилли.
— Кто это? — он странно пыхтел — то ли упражнялся в спортзале, то ли… допустил в свою жизнь излишества разные.
— Вас беспокоит Закария Майнце, слышали о таком?
— О! Мистер Майнце! Конечно-конечно! Иди отсюда, проваливай, — шепотом в сторону. — Простите, это я не вам, — в трубку. — Очень рад вас слышать. Как поживаете?
— Благодарю, неплохо. Вас наверняка одолевает удивление — чем вызван мой звонок?
— Не то, чтобы это было удивлением, — он почти совсем отдышался. — Но вы меня интригуете. Итак?
— Я хочу предложить вам работу, мистер Штроттхотте.
— У меня уже есть работа. Я ею доволен. Мистер Рич неплохо ко мне…
— Дослушайте, Вилли. Господин Рич вместе со своим другом Грином именно в этот момент пересекают Атлантику. Этой новости еще нет в газетах, так что у вас эксклюзив. Встречать их будет прокурор Джулиани. Думаю, не нужно вам описывать бульдожью хватку Руди? Тот, кто рискнул бросить вызов Джозефу Бонанно, не испугавшись его мафиозной семейки, не остановится перед двумя беглыми евреями. На кону его карьера, а это вещь, от которой по доброй воле не отказываются. Вам описать дальнейшую судьбу вашей фирмы? Без контактов Марка?
Он сопел в трубку, видимо, новость трудно укладывалась в его голове.
— Я предлагаю вам работу. Вместе с господами Дрейфусом и Сильвербергом. Делать будете то же самое, только под другой вывеской. А с фирмой Марк Рич и Ко вас ничего хорошего уже не ждет.
— Я могу подумать? — конечно, ему требовалось все перепроверить и убедиться, что я звоню ему не с целью глупого розыгрыша. — Что будет, если я откажусь?
— Я предоставлю большевикам и персам
— Это будет трудно выполнить.
— Представляете, что начнется с банками после того как один единственный из них попросит свои деньги обратно, а в газетах появятся статейки об аресте вашего босса? Оставайтесь на линии.
Я взял второй телефон и набрал номер главы Banque Cantonale de Geneve:
— Добрый день, Пьер. Да, это Майнце. Хочу разместить в вашем банке три миллиарда долларов. На пару месяцев. Возможно на три. Что? Хоть завтра. Есть одно условие. Мне нужно, чтобы завтра вы отозвали все кредиты, выданные «Марк Рич и Ко». Потери я компенсирую. Не беспокойтесь о репутации, после новостей в завтрашних газетах ни у кого не будет к вам вопросов. Да. Потери возмещу из тех денег. Марк? О Марке не переживайте, ближайшие лет двадцать он проведет в очень теплой компании. Сделаете? Хорошо, Пьер, перезвоните, пожалуйста, сейчас Вилли Штроттхотту и сообщите ему печальную весть. Коньюнктура, рынки, он поймет.
Еще три минуты я слушал крики Вилли, адресованные Пьеру, что он «это вопиющее нарушение контракта просто так не оставит».
Видимо, Пьеру надоело его вой, и банкир благоразумно отключился, сообщив напоследок своему бывшему партнеру, что завтра с утра юристы банка навестят Штроттхотте в его офисе.
— Спасибо, Пьер, завтра деньги будут в вашем банке, — посулил я банкиру и вернулся к первому разговору:
— Вилли, теперь вы понимаете, что выбора у вас нет?
— Устав нашей компании не позволяет стороннего владения акциями, — буркнул Штроттхотте. — Или вы работаете вместе с нами или не владеете компанией.
— Вилли, вы меня не поняли, мне не нужны обломки конторы Рича. Как вы, вероятно, сообразили, ее торжественные похороны уже начались. Пусть остается как есть. А люди переходят на работу в… допустим Glencore. Так будет называться то, что останется от «Марк Рич и Ко». Вам нравится название? Условия для всех останутся прежними, кроме одного — компания будет принадлежать мне, работать на меня и торговать там и тем, чем я скажу. Иначе ни компании, ни работы в этом мире для этих людей больше не найдется. Мы договорились?
— Это шантаж, — недовольно скрипнул собеседник. — Вы выкручиваете мне руки. Я должен подумать.
— Шантаж, это когда вам предлагают ухудшение имеющегося состояния. Я предлагаю улучшение. Это просто деловая сделка, сулящая выгоду всем и не нужно рассматривать ее иначе.
— Если завтра я увижу в газетах обещанные статьи, я сообщу коллегам о вашем щедром предложении, — нехотя сдался Вилли. Все-таки кремень-человек.
— И постараетесь их убедить в необходимости его принять. О-кей, Вилли, считайте, что мы договорились. Завтра в полдень мои юристы подъедут к вам в офис для оформления наших отношений.