Стылый ветер

Алексин Иван

Называть запорожца, после начала нашего похода, дядькой Данилой я перестал. Для наказного атамана половины нашего «войска» несолидно выйдет. Правда, отряд у моего атамана был небольшой. После моей «гибели» на дне Днепра, Запорожскую Сечь вместе с Порохнёй покинули лишь Грязной, Тараско и Петро Мохина. Все, кому я смог довериться на тот момент, не боясь, что меня тут же предадут.

С такой армией даже от разбойников не отбиться.

Поэтому, когда мы добрались до Полтавы, прикупив там коней, Порохня задержался в городе и догнал нас уже в городе Ромны, выбранном для общего сбора. С собой

наказной атаман привёл ещё пятерых казаков, увеличив таким образом свой отряд до восьми человек.

Вторую часть нашей «армии», возглавлял Грязной. В его число входило девять человек: шестеро боевых холопов вызванных за зиму со своей усадьбы сыном Грязнова Тимофеем, пушкарь Гаврила Мизинец из смоленского гарнизона, втихомолку сагитированный им же, сам Василий Грязной, ну и я до кучи. Куда же без меня?

Была у меня надежда, что в этот отряд войдёт ещё и Янис, но литвин ни в Сечи, ни в Ромнах так и не объявился. Вот и думай теперь; то ли голову в московской резне сложил, когда сторонники Шуйского заодно с самозванцем довольно много поляков и литвинов перебили, то ли передумал, к врагам моим переметнувшись. Не хочется мне, конечно, так о товарище, с которым огонь и воду вместе прошли, думать, а только слов из песни не выкинешь. Мировая история и похлеще примеры знает, когда дело о власти и богатстве заходило.

Хотя, если с другой стороны взглянуть; расскажи обо мне Янис тому же Василию Шуйскому, что нахрапом на московский престол вскарабкался, нас бы в Ровнах и приняли. Город на данный момент на территории Русского царства находится, а чтобы прислать комитет по встрече, времени было более чем достаточно.

И таки да. Свершилось! Не знаю, получилось что-нибудь у академика Нечаева с перенесением сознания очередного испытуемого в тело ЛжеДмитрия или нет, а только самозванца всё же убили. Что, кстати, подняло мой авторитет среди соратников на недосягаемую высоту. Вон даже Порохняк как-то странно в мою сторону смотреть стал. А о Грязном и разговора нет. Дай волю, с колен бы не вставал.

Пришлось ещё по дороге в Полтаву разъяснительную работу провести. Я ведь теперь по легенде внук вятского дворянина Савелия Кочина, что в стародавние времена с Грязным крепко дружил. Вот и принял вернувшийся на Родину бывший опричник сироту под своё крыло.

И теперь даже наедине кроме как Фёдором сыном Ивана Кочина называть меня воспрещалось. И вести себя со мной, я приказал соответственно отыгрываемому статусу. Потому как «закон подлости» ещё никто не отменял и он во все времена исправно действует. Хоть кто-нибудь посторонний краем уха, но услышит. Бери потом грех на душу.

Кстати, Грязнов, попытался поставить меня хотя бы во главе своего отряда. Всё та же песня о том, что не «по чину» и царь, даже своё истинное имя скрывая, во главе отряда должен стоять.

Может и должен; кто же с этим спорить будет? Вот только высовываться мне, пока, рано.

Своё возвращение на Русь я решил начать с присоединения к войску Болотникова. Совсем ненадолго присоединиться, сформировав свой первый собственный полк. А затем, получив грамоту от Ивана Исаевича (Болотникова), довести этот полк до Ельца, где и вооружить, создав костяк будущей армии. Только мне самому при этом желательно в тени оставаться!

Пусть

уж лучше Грязной с Шаховским и Болотниковым общается. К бывшему ближнику самого Ивана Грозного наверняка отношение особое будет, вот ему и карты в руки. На должность воеводы вполне рассчитывать сможет. Дополним наш отряд за счёт стекающихся в Путивль сторонников второго самозванца, попробуем хоть немного обучить, и мой воевода отпросится у Болотникова в поход с целью оказания помощи и налаживания контактов с восставшими отрядами Пашкова и Ляпунова. Тут главное грамоту от большого воеводы (должность Болотникова) с царской печатью получить о том, что Грязной является воеводой спасшегося царя Дмитрия. Тогда легко пройдём. Весь Юг уже в восстание против Шуйского втянулся и нам в любом городе рады будут.

Только нам в любой не нужно. Нам, как я уже говорил, в Елец нужно. Ведь именно в этом городе ЛжеДмитрий решил создать плацдарм для намеченного им похода на Крымское ханство. И именно в нём, на данный момент, находятся огромные запасы оружия, пороха, амуниции. Пашков. конечно, уходя из города, много чего с тех складов заберёт. Но не всё же. А тут мы с грамотой на воеводство от того же царя Дмитрия. Думаю нормально вооружить весь набранный отряд, вполне можно будет. Останется только из этой толпы боеспособную армию преобразовать. Чем мы с Грязным, не спеша, и займёмся. Настолько не спеша, что догнать отряды Пашкова и Ляпунова так и сможем, не поучаствовав ни в одной битве до самой Москвы.

Ну, а там, по-видимому, опять Грязнову с Болотниковым придётся договариваться. Гробить «свой» полк в сражениях под Москвой у меня никакого желания нет. Он мне для дела нужен.

Ну, и второй причиной моего решения присоединится к восстанию Болотникова, был Юрий Беззубцев.

Этот простой сотник городовых казаков в Путивле в будущем сыграет одну из главных ролей в противостоянии Болотникова с царскими войсками, одержав ряд блестящих побед над московскими воеводами. А затем, после подавления восстания, будет вместе со своим отрядом неожиданно помилован.

Вот он эти четыре тысячи воинов потом ко второму самозванцу и уведёт. Но ни при ЛжеДмитрии II, ни во втором ополчении, бывший полководец Болотникова, существенной роли уже не сыграет, резко уйдя в тень. Оно и понятно. Ко двору самозванца целая толпа бояр с Москвы набежит, да гонористые поляки понаедут. Простому сыну боярскому, несмотря на прежние заслуги, наверх не пробиться.

Так что пускай Грязной заодно с Юрием контакт наладит. На будущее, так сказать. Ну, а затем, в нужный момент, мой боярин ему альтернативу и предложит. Для меня четыре тысячи опытных бойцов во главе с талантливым полководцем, точно лишними не будут.

— Эка невидаль стены! — весело оскалился Яким Подопригора, дюжий казак с хищным ястребиным лицом и характерным для запорожцев чубом. — Мы и не такие пояса развязывали, да воротами вверх задирали. Слышали же, браты, как мы Варну в прошлом году взяли?! Так что не журись, Фёдор, — с видимым добродушием он так хлопнул меня по плечу, что зубы клацнули. — Нужно будет и с этой крепостцы поясок снимем!

Казаки весело заржали, поддерживая своего заводилу. Я машинально потянулся к пистолю, чувствуя как в груди поднимается бешенство.