Стюардесса
Шрифт:
– Это смешно?
– И смешно, и грустно, как в жизни.
– Я не любитель смешного чтения, дайте мне "Крокодил".
У стюардессы стало огорченное лицо. Она протянула пассажиру журнал и двинулась дальше. Пассажиры рассеянно брали "Смену", "Работницу", "Огонек", газеты, на робкое предложение взять "Весли Джексона" никто не откликался.
– Мне бы что-нибудь для ума, - попросил юноша-ненец, когда стюардесса поравнялась с ним.
– Хотите Сарояна?
– А "Щит и меч" у вас есть?
–
– Бо-о-льшая книга!
– с удовольствием произнес юноша-ненец.
– А я ее за одну ночь одолел!
– добавил он с гордостью.
– Быть не может!..
– За одну полярную ночь!
– засмеялся юноша-ненец и взял "Сельскую молодежь".
– Странно, - обратилась стюардесса к охотнику, - люди как будто боятся, что им подсунут испорченный товар. Вы, конечно, тоже не хотите Сарояна?
– Я читал этот роман.
– Девушка, девушка!
– окликает стюардессу старый ненец, - дай книгу, дай сюда книгу!..
Вспыхнув от радости, стюардесса протянула ему Сарояна Старик важно раскрыл книгу и стал "читать" ее вверх ногами.
Охотник засмеялся.
– Не огорчайтесь, это, правда, хорошая книга
– Вам понравилась?
– Да, а некоторые главы очень.
– Какие?
– Проводница оживилась, бледные щеки ее порозовели.
– Хотя бы та, где Весли Джексон плачет, обнаружив в себе писателя.. Плачет над собой и над всем окружающим, плачет над прошлым и настоящим, плачет даже над Вудро Вильсоном, которому Клемансо плюнул в глаза, плачет над собаками и президентом Кулиджем...
– ...над атомами и звездами, - подхватила бортпроводница, - над Эдгаром По, потому что тот прожил такую печальную жизнь...
– По-моему, это необыкновенно хорошо: нельзя быть писателем, если не соучаствуешь во всем сущем.
– Почему только писателем?
– произнесла задумчиво бортпроводница, Нельзя быть человеком...
– и она спросила застенчиво и заинтересованно.
– А вы имеете какое-нибудь отношение к литературе.
– Никакого. Я сценарист.
– Вы пишете для кино?
– Записываю...
– Что это значит?
– Профессиональный язык. Писатели пишут, а сценаристы "записывают". Почему так считается, ей-богу, не знаю.
– А хорошо быть сценаристом?
– Очень! Если картина плохая, все валят на сценарий, если хорошая, то говорят, что режиссеру удалось преодолеть недостатки сценария.
– Выходит, вы не очень довольны своей профессией... А на Север зачем?
– Хотим сделать фильм об охотниках-промысловиках.
– И вы едете собирать материал?
– Ужасные слова "собирать материал!" Будто о клюкве или бруснике. Я еду жить там, бродить, охотиться, с кем-то дружить, с кем-то ссориться.
Стюардесса засмеялась,
– Что с вами?
– Вы разве не заметили, мы еще подняли потолок.
– Ну и что же?
– Я плохо переношу высоту.
– Выходит, не я один в обиде на свою профессию?
– Я стюардесса поневоле. До этого работала в книгохранилище.
– Библиотекарем?
– Не совсем. Младшим научным сотрудником. Я окончила библиотечный институт.
– А я-то думал, что библиотечные работники по самой своей природе любят оседлость.
– Я тоже так думала...
Разговаривая, стюардесса присела на ручку кресла, "Агасфер" выразительно поглядывал на ее стройную ногу, ловя обрывки разговора.
– Ольга Иванна!
– позвал он. Стюардесса подошла.
– Я все пытаюсь вспомнить, где я вас видел. Вы отдыхали в прошлом году в Гагре?
– Нет, я там никогда не была.
– Странно... Хотите работать на реактивных или турбовинтовых?
Стюардесса пожала худыми плечами.
– Я серьезно спрашиваю.
– А вам это зачем?
– Просто я добрый человек. Точнее: добрый человек со связями.
– Не хочу.
– Почему?
– Мне нравится эта трасса
– Захудалая, как минувший век! Странное пристрастие.
– Не такое уж странное...
– тряхнула головой стюардесса.
– Ей-богу, я вас где-то видел!.. Мне знакомо это изящное движение, каким вы откидываете со лба волосы.
– Знаете что, - решительно сказала стюардесса, - не тратьте даром силы.
– Я это от многих слышал... поначалу, - томно сказал Агасфер. Запишите мой телефон.
– Хотите холодного боржома?
– Ольга Ивановна!
– позвал стюардессу охотник. Стюардесса сразу отошла от назойливого пассажира.
– Мне ничего не нужно. Я думал, что вы хотите избавиться от этого... Агасфера.
Она улыбнулась своей долгой улыбкой
– Я его тоже так про себя назвала Удивительные брови, словно козырек над глазами... А в остальном - ничего оригинального, - она вздохнула, непременный персонаж каждого рейса
– Ольга Ивановна, почему вы переменили профессию?
– Спросите о чем-нибудь полегче.
– Заработок?
– Да, - ответила она почти надменно.
– Я получаю здесь на двадцать рублей больше.
– Простите...
– смущенно пробормотал охотник, ему показалось, что он обидел девушку.
Снова самолет, вздрогнув, полез вверх, и снова стюардесса болезненно отозвалась на изменение высоты. Охотник глянул в окошко. Там была ясная, холодная пустота, а внизу, под самолетом, будто застывшая лава, изборожденная суровыми морщинами. Даже не верилось, что это облака.