СУ-47 ДЛЯ МАТЕРИ ОДИНОЧКИ
Шрифт:
И, оттолкнувшись от седушки мотороллера на ходу, я прыгнула вверх навстречу самолету, перевернувшись в прыжке, так, что ударилась, сгруппировавшись, спиной и пулеметом о ранее разнесенное пулеметом дырявое стекло. Разбив его и буквально влетев со звоном в кабину, шмякнувшись в кресло на чье-то тело, сломав седушку, а затем, перекатившись, упав в салон. Все случилось мгновенно. Стекло разлетелось к черту, но немного смягчило мой удар, и я еще вдобавок вышибла ногами дверь летчика силой удара. Потому это все вместе погасило инерцию, когда я, после удара, с ходу ураганом вкатившись в салон, с обеих рук почти вне времени стреляла навскидку из пистолетов
– Русский спецназ! – восторженно заорали дети с горящими восхищенными глазами, глядя на меня в конце салона, когда я выщелкивала там обоймы, и мгновенным цепким жестоким взглядом еще раз обшаривала салон и навскидку стреляла. Дети сами помогли мне выявить бандитов. Один из спрятавшихся попробовал заслониться ребенком, но это было последнее, что он подумал – я убила точно и безжалостно еще до того, как он поднял пистолет к его виску. Мне было стыдно от этого безумного, восторженного огня и полного доверия детей, светившихся в их глазах.
И тут дети заорали все вместе, шатнувшись к окнам:
– Человек на крыле!
Мгновенно вскинув пистолет и взглянув в окно, я заметила, что на крыле поперек каким-то образов удерживался мой пассажир. Я не думала – я вскрыла запасной выход и кинула ему веревку террориста, которой хотели связывать детей, мгновенно, лишь только мой взгляд упал на инструкцию у окна, как открывать запасной выход. Другой конец веревки я захлестнула вокруг ножки кресла.
Странно, он обвернул и завязал веревку вокруг себя довольно быстро. И был быстро втянут в самолет...
Непонятно как он там на крыле оказался. Еще и живым. Он сам не мог этого вспомнить. Но я увидела у него под разодранной одеждой бронежилет.
Он обматерил меня.
И заорал детям пристегнуться.
А я, смотря на менявшийся пейзаж, вдруг поняла, что самолет все еще на полном ходу, а в кабине никого нет. А с той стороны стремительно приближается трасса с машинами за забором. Мой доктор тоже туда посмотрел.
Мы как-то это мгновенно поняли с моим доктором. И дернули одновременно в кабину как два идиота с одновременным криком. Я даже не помню, как мы драли к кабине – это было нечто безумное. Я помню только, как рванула рукоять управления на себя. И разогнанный самолет взмыл в самый последний момент, чуть не коснувшись своими шасси забора.
Я же облегченно упала в руки своего подопечного, не выпустив летный руль из рук. Ветер хлестал нас в лицо, шлем где-то потерялся в самолете. Глаза слезились, я не видела, куда мы летим. Только и сумела реагировать, когда самолет прошел между двух домов, чудом сумев провести его между ними лишь благодаря точности моей руки. Я бросала самолет между домами, словно учась управлять им, а на самом деле просто не сообразив поднять его выше, и это был ад. Пока я прошла на бреющем между домов, я чуть не поседела. Меня спасла точность рук и сидение за симуляторами Принцессы. Это была страшная школа овладения самолетом, во время которой все в салоне орали, и никто другой которую бы не прошел. И даже я прошла ее только потому, что выжила в гонках на машине и на мотоцикле. Я просто чувствовала, куда эта телега полетит. В опасной ситуации я просто действовала автоматически. Не знаю, как я сумела найти аэродром в считанные минуты. Но я сделала это, потому что у меня было ужасное предубеждение, что наши войска просто собьют самолет
Мой спутник, успокоившись, внимательно рассматривал панель управления. Я предложила жестом ему посадить самолет самому, но он категорически отказался. Наконец, он что-то щелкнул, и в машине завопило радио.
– Что происходит, там-тарам-тарам-тарам!?!!! – заорал белобрысый по радио яростным и злобным голосом. Мне показалось, сквозь слезы. – Что вы делаете, террористы!
– Какие к черту террористы!!! – отчаянно закричала сквозь злые слезы я, перекрикивая шум. – Это я.
– Пуля!!!!!!! Что происходит? – уже облегченно заорал изо всей силы белобрысый с радостью. – Они захватили тебя?!
– Нет!!!! – заорала я.
– А что с террористами?
Я помолчала, думая.
– Летальный исход! – наконец, сказала я. И честно добавила, оглянувшись. – О нет! Какой ужас! Двое еще не умерли, и дети их пытают... – я в ужасе от увиденного чуть не выронила руль.
– Что ты делаешь? – заорал белобрысый, когда я в очередной раз увернулась от здания гостиницы. Самолет все разгонялся, ибо я не сумела найти, как уменьшить скорость, и мне приходилось изо всех сил делать это над аэродромом все быстрей и быстрей.
Я не выдержала, и у меня брызнули слезы.
– Я не умею им управлять! – отчаянно заорала я сквозь слезы. – Спаси! Клянусь, я больше не буду, только объясни! Я не знаю, где тут тормоз, где сбрасывать скорость, и как его садить, только держу в воздухе, чтоб не улететь! Я б-б-боюсь!!!
– О нет! – сказал белобрысый. Там забегали.
Я сцепила зубы, заходя на новый разворот все быстрей. Это был ад пилотажа над землей на громадной скорости, когда почти ничего не видно из-за рвущего душу воздуха.
.- Я уже ничего не вижу! Глаза! – заорала я.
– Там что, больше нет взрослых?!
– Я в кабине одна! Доктор в салоне, выкинул оставшихся террористов с минами в спасательную дверь, он спасает! А женщина воспитатель привязана детьми к креслу, чтоб она не выпала и не мешала им снимать кожу с террориста!!! – отчаянно заорала я, борясь с ветром.
Белобрысый на кого-то орал, кого-то вызывал.
– Разве ты не умеешь? – крикнул мне он.
– Ты же сам не дал мне научиться, забрав мой штурмовик! – вся в слезах выкрикнула я.
– Слушайте, как сбросить скорость! – заорал кто-то. – Сначала выключите мотор!
Что я сказала на этот совет, можно было не транслировать на весь аэродром, мне было стыдно. Еще более стыдно мне было, что белобрысый там выразился еще хуже по всем динамикам.
Из-за ревущего воздуха мне становилось уже ничего не видно.
– Шлем, доктор, шлем!!!!!! – безумно заорала я доктору в салон, чтоб он достал мне мой скатившийся там шлем.
Был кошмар.
– Сейчас подойдет специалист, Пуля, слушай его внимательно и тщательно, он будет объяснять, как посадить самолет и сбросить скорость, – хриплым голосом, успокаивающе, как ребенку, пояснил белобрысый.