Субстратум:Из пепла
Шрифт:
– Вы убьете меня?- Вдруг спросила она, скорее отчаянным, чем дрожащим голосом, и в ответ получила лишь суровое сухое слово.
– Да.
И мистер Льюис достал свою пушку. Кейт не казалось, что время замедлилось, и как всегда пугая своим бездействием и пыткой, а наоборот все происходило уж слишком быстро. Оружие вслед за другими направилось на неё, но она никогда не думала, что оно могло нанести такую моральную расправу, когда сам Джерри поднял свой пистолет.
Но тут шериф ошеломленно опустил пушку. И казалось, Кейт не сразу заметила, что его лицо было таким же удивленным, как и у остальных. Они пороняли почти одновременно свое ружье, странно таращившись на
– Это невозможно.
Деревья, обнажая свои корни и стволы из-под твердой земли, словно ожившие сделанные из дерева змеи подбирались к ним, вскрывая почву и все на земле. Она услышала, как они задели чью- то машину и та запищала. Начался хаос. Мужчины, называвшие себя охотниками, начали кричать на помощь.
– Отец!- Воскликнул Джерри, когда Льюис выронил ружье и споткнулся о восставшие корни. В то время тянущие руки корней медленно подкрадывались к ней. Джереми обратил на неё кислый взгляд, и взвёл своё оружие. Его рука затряслась, и он откинул ружье, затем умоляюще еле слышно проговорил одними губами:
– Беги.- Казалось, его не волновало невозможное под ногами.
Кейт поняла первое, пока другие вопили, резали, стреляли в корни оживших деревьев он давал ей шанс уйти. Второе, что она осознала, его прощальный взгляд, говоривший о надежде, что больше никогда не увидит её.
И она попятилась, сначала медленно, а потом...
– Кейт!
Потом она врезалась в кого-то. Она хотела обернуться и бежать без оглядки. Но также внезапно как появилась небылица на земле, появилась чья-то ладонь, зажимая рот и нос рукой, обмазанной чем-то рыхлым, незнакомым и одновременно сладким на вкус пудры. Она закричала, но крик пропал, где-то далеко в её рту на губах, и в желание бежать, но ноги подгибаясь, не слушались её. Её глаза принужденно слипались, не поддаваясь смотреть на Джерри пытающего унести своего отца.
Кэтрин почувствовала, как тонула, все вокруг медленно захлопывалось эфирным занавесом, она погружалась в медленный без конца глубокий темный океан.
И нежданно окунулась она в темень.
Кейт снились сны, разные, сотканные из воспоминаний прошлого и настоящего. Она помнила звук заводящего двигателя, как иногда лишь на секунду открывала глаза, смотря в серый потолок машины, и осязала, как её покачивало. После кто-то или что-то снова надевало ей что-то тряпочное, вроде покрывала на лицо и она засыпала. И память возвращалась к ней вместе с родителями, прошлым домом, ушедшими людьми. Разум подобно дому строил за неё догадки, ушедшие из слов, вещей, беспорядка, домов, едкой золы и молчания. Но сквозь сны прорывался шелестящий шепот, противящийся сну, будто ему не нравилось что-то, и он приказывал, и манипулировал одновременно. Кэтрин показалась, это был плохой шепот. Он был зол и недоволен, он мешал ей спать. Может все это, было лишь сон? Может однажды она, наконец, проснётся в теплой постели старого дома и услышит мамина "Вставай, проспишь жизнь". Во всяком случае, если её похитили, она имела права отдохнуть, спокойно подумала Кейт где-то внутри как ветер спокойного разума. Навстречу пришла волна воспоминаний из глубины чердака пазлов и загадок. То и дело высовывались неугомонные голоса прошлого, надоедливые и назойливые.
И вот Кейт сидит в кафе, а потом в другом месте и в другом, и ей кажется, что она посторонний зритель со стороны чей- то личной выдуманной жизни в кино, но ни как ни её. Голоса отдавались эхом в её нутре, один за другим они меняются, дополняя друг
– Иногда, ты ищешь то, что на самом деле у тебя под носом.
Кейт разжала руку и осмотрела подвеску. Теперь Кэтрин не сомневалась - это оставил он. Мужчина в плаще и темными волосами. Но зачем?
– Он видел, как я нашла его, он был на могиле моих родителей. Кто он?
– У тебя красивые глаза, Кэйти. Карие, но в тоже время нет, с отливом золота по радужной оболочке. Читала про фей из сказок?
– Я не верю в сказки.
Один голос отличался, словно прорывающий крик сквозь остальные, звал её, окликал по имени "Бодлер!".
– Внутри они грязны, глаза у них черны.
И в миг, когда найдешь что хочешь ты, они выползут из тьмы.
– Так видела я в видении коней и на них всадников, которые имели брониогненные, гиацинтовые, исерные...
– Видение?- Подумала она.
– Видение.
– Блейк слишком много знал. И он поплатился за это.
– Жертвы не подозревают, что над ней кружит хищник и оказываются, застигнуты врасплох.
– В мире столько жестокости, ангел, ты должна научиться строить прочные стены, чтобы не стать такой же, как мир.- Прорезает голову прошлый голос мамы.
Она подумала о ней, и невольно в разуме, как огонь сожглось новое и, казалось, такое старое воспоминание. Долго хранившееся частичка под надежном замком, теперь открылось, словно она вдруг вспомнила и нашла этот ключ. Николь произнесла:
– Моя мать говорила, что слышала, как ужасные голоса шептали ей. Рассказывали жуткие вещи.
Кэйти встала с кровати. Да, именно Кэйти, поскольку она вдруг осознала, что ей шесть лет. Она вышла из комнаты и половицы дома заскрипели под её небольшом весе, пахнуло новой краской, поскольку они не давно сделали ремонт в её комнате. Но она терпеть не могла желтый цвет, как не странно благодаря нему сны снова давали о себе знать, она боялась, что что- то могло находиться под высокой кровати за окном, пугая, когда ветки царапали ей стекло, когда зеркало напротив неё не шевелилось, но в то же время отражало предметы дающие волю жуткому воображения Кэйти.
Она спустилась по ступенькам лестницы, ведущей в гостиную, проводя рукой по перилам. И вдруг заметила бабушку, живо беседующую с её мамой, в неё ворвался порыв радости от неожиданной встречи, но видя, как они рьяно, не отвлекаясь, болтают и, чувствуя себя настолько сонной, она села на ступень, с любопытством вглядываясь из- под толстых деревянных ножек перил.
– ...Николь, ты не сможешь вечно скрывать её и прятать.
– Не тебе решать её судьбу.
– Её судьба уже решена тобой и последствия будут не обратимы.
– Иногда надо увидеть змею в кустах, чтобы знать, что она там есть,- Мать провела рукой по волосам, не замечая, что испортила новую химия светлых волос.- Ты ведь так говорила.
– Речь шла о другом, Бодлер.
– Хватит,- Она резко понизила голос и переглянулась.- Называть меня так.
– Хочешь называть себя одной из этого жалкого мира? Мичелсон,- Произнесла бабушка, и почти что не плюнула на последнем слове.- Какая грязь и трата способностей. Самодурство - тебе эта больше подойдет.