Суд и ошибка
Шрифт:
Сэр Эрнест начинал понимать, зачем вызван этот загадочный свидетель, но пока не мог дать ему достойный отпор.
— И часто вы так стоите у дверей жителей своего участка, в готовности предложить услуги сиделки? — не скрывая сарказма, осведомился сэр Эрнест.
— Нет.
— Тогда почему же поступили так в данном случае?
— Так вышло, что я знал, чем болен джентльмен, и думал, что ему может понадобиться срочная помощь.
— А вам не приходило в голову, что в таком случае было бы удобнее воспользоваться телефоном?
— Я
— Долго вы простояли под дверью?
— Всего минуту-две, потом свет погас.
— Вы говорите, что заметили свет еще в половине первого. И вы не подошли к дому?
— Нет.
— Почему?
— В этом не было необходимости. Она возникла, только когда я прошел мимо дома спустя полчаса. Свет все еще горел, и это меня удивило. Пока я стоял у дома, свет погас.
— В какое время вы дежурили той ночью?
— С полуночи до четырех утра.
— Вы каждую ночь обходите свой участок в эти часы?
— Нет, мы меняемся.
— И часто вам выпадают ночные дежурства?
— Раз в шесть дней.
— Значит, в течение пяти дней из шести у вас нет возможности наблюдать за домом подсудимого глубокой ночью.
— Правильно.
— Следовательно, на самом деле вы не знаете, часто ли в такое время ночи в доме подсудимого горит свет?
— Прежде я такого никогда не видел.
— Вы увидели свет через шторы?
— В щели между шторами.
— Шторы не были плотно задернуты?
— Между ними виднелись полоски света.
— А если бы шторы были задернуты как следует, вы не узнали бы, горит в комнате свет или нет?
— Не могу сказать.
Пожав плечами, сэр Эрнест сел.
И опять мистер Бэрнс задал своему свидетелю единственный вопрос:
— Вы уверены в том, что с половины первого до часу ночи в окнах первого этажа дома подсудимого горел свет и это удивило вас?
— Абсолютно уверен.
Сэр Эрнест обратился к судье.
— Ваша честь, боюсь, мне опять придется злоупотребить вашей снисходительностью. Дело в том, что всплыли вопросы, право ответа на которые принадлежит обвиняемому. Вы позволите вновь пригласить его на трибуну на пару минут?
— Пожалуй, — со вздохом согласился судья.
Мистер Тодхантер, который последние полчаса с трудом удерживал на лице маску невозмутимости, с серьезным риском для жизни был бережно препровожден на свидетельскую трибуну.
— Мистер Тодхантер, — начал сэр Эрнест тоном глубокого соболезнования, вы можете сказать нам, горел ли свет в вашем доме на первом этаже с половины первого до часу ночи третьего декабря прошлого года?
— Не имею ни малейшего понятия.
— А вы могли бы объяснить это явление?
— Очень просто: я страдаю бессонницей и часто просыпаюсь по ночам. Когда я понимаю, что мне уже не уснуть, я включаю свет
— Такое бывает часто?
— Очень часто.
— Какие шторы у вас в спальне?
— Из плотного репса на подкладке, — бойко отозвался мистер Тодхантер, уверенный, что на бытовых деталях его никому не поймать.
— Они пропускают свет?
— Не думаю.
— На ночь шторы в вашей спальне задергивают?
— Насколько мне известно, да.
Сэр Эрнест крепко взял быка за рога.
— Мистер Тодхантер, в ночь на третье декабря вы вышли из дома, дошли до сада мисс Норвуд, впервые выстрелили из своего револьвера возле беседки и вернулись домой примерно в половине первого ночи?
Мистер Тодхантер уставился на него.
— Вы не могли бы повторить?
Сэр Эрнест повторил вопрос.
— Боже мой, конечно нет! — воскликнул мистер Тодхантер.
Сэр Эрнест перевел вопросительный взгляд на мистера Бэрнса, но тот, не сводя глаз с потолка, безмолвно покачал головой.
— Благодарю вас, мистер Тодхантер, — сказал сэр Эрнест.
Заседание перенесли на завтрашний день, но по мнению мистера Тодхантера, это следовало сделать гораздо раньше. Атмосфера слишком накалилась.
— Так вот чего он добивался! — ахнул закутанный в пледы мистер Тодхантер, сидя в такси, выезжающем из толпы.
— Вот именно. Оригинально, правда? Умный малый этот Бэрнс, — великодушно заявил сэр Эрнест.
Мистер Читтервик вставил реплику, которая напрашивалась здесь сама собой.
— Но вы действовали гораздо умнее. Ваш перекрестный допрос разбил в пух и прах его версию.
Сэр Эрнест просиял.
— Да, пожалуй, я сумел нанести ему ощутимый удар. Но полагаться на удачу мы не можем. Присяжные — чудаковатый народ. Они оправдают нашего друга, если им представится хоть малейший шанс.
— Вы и вправду так думаете? — встревожился мистер Читтервик.
— Просто незачем злоупотреблять оптимизмом, вот и все, — сэр Эрнест потер щетинистые щеки. — Интересно, как это ему пришло в голову? Идея чертовски хороша. Скажите, Тодхантер, вам не случалось в декабре гулять по ночам?
— Не болтайте чепухи! — взвился мистер Тодхантер.
— Полно вам, — испугался сэр Эрнест и хранил подавленное молчание, пока таксист не высадил его у клуба.
Глава 18
На следующее утро мистер Бэрнс изложил свою версию в подробностях.
Он заявил, что обвинение обосновывало связь подсудимого с преступлением двумя основными фактами: у подсудимого обнаружился браслет убитой женщины, а пуля, найденная в беседке, не была выпущена из револьвера, принадлежащего Винсенту Палмеру — подразумевалось, конечно, что ее выпустили из револьвера, принадлежащего подсудимому.