Суд идет
Шрифт:
— Ребята, привет! Я Вася с Кергелена. Чего вы забыли на Кубе? Может, вас позвал Фидель Кастро? Но он лежит в госпитале, и ему недавно сделали операцию. А?.. Что вы на это скажете?
Заговорил пилот с того вертолёта, что с колесом-антенной:
— Какого чёрта ты лезешь в наши дела? Ты со своим компьютером шаришь по банкам, выгребаешь чужие кошельки, туда и убирайся.
— Билл Мокрогубый! — сказал ему Федя. — Причеши свои пейсы и научись выговаривать букву «р». Говорят,
— Пошёл ты, русская свинья!..
Фёдор нажал какую-то кнопочку, подвёл мышкой стрелочку к маленькому окошечку в левом верхнем углу экрана и щёлкнул. Пилот свесил на грудь голову и выпустил из рук руль. Вертолёт сначала задрал кверху нос, затем повалился на бок и в медленном вращении стал падать. Но падал недолго, всего пять секунд. Пилот оклемался, встряхнул головой и злобно промычал:
— Чёрт бы тебя разодрал на части!
Фёдор добродушно пропел:
— А-а-а… Ты ещё и ругаться!
И снова щёлкнул. Лицо пилота исказилось, левую щёку свело набок, а зубы обнажились, как у рычащего пса. Эту новую физиономию пилот обрёл надолго — может быть, на всю жизнь.
А Фёдор мирно, и будто бы даже ласково проговорил:
— Ну, вот… Надеюсь, ты теперь усвоил правила хорошего тона в беседах с незнакомым человеком. А если ты и ещё раз скажешь гадость, я вытряхну из тебя мозги и ты навсегда останешься идиотом. Понял меня теперь?.. Ну, так говори: чего там шаришь в небе над Кубой?
— Парни из Пентагона послали. Будь они…
И пилот пробурчал что-то в адрес парней из Пентагона.
— Ну, хорошо — поворачивайте восвояси, а я свяжусь с Белым домом, поговорю с вашим малохольным президентом.
Пилот помедлил несколько секунд и дал команду своим ведомым:
— Возвращаемся на базу. С этой русской скотиной…
— Ах, ты продолжаешь ругаться!..
Фёдор нажал другую кнопку, и пилот дёрнулся, заорал, но тут же присмирел. Достал из кармана зеркальце, взглянул на себя.
— О-о… Тысяча чертей!..
Пилот жалобно застонал:
— Вася с Кергелена, пощади. Верни мне людской образ. Верни! Прошу Христа ради.
Фёдор сжалился и вернул ему прежний лик.
Обратился к другим пилотам:
— Ребята! Шмаляйте домой. И скажите там, у себя на базе: Куба — друг России и Вася с Кергелена в обиду её не даст.
Вертолёты взяли курс на Кит-Бренч — крохотный островок во Флоридском проливе, где была военно-морская база и при ней аэродром.
В комнату влетел Неустроев. Губы дрожат от волнения, глаза готовы вылезти из орбит.
— Вы слышали,
Драгана торжествующе улыбалась. Кивнув на Фёдора, проговорила:
— А он вот… Вася с Кергелена! Это он и есть, Фёдор Светов с корабля «Евпатий Коловрат».
Фёдор поднялся из-за компьютера и, словно бы извиняясь, проговорил:
— Прошу прощения. Я тут малость порезвился.
Вынул из компьютера свою кассету и обратился к хозяевам:
— А теперь пройдёмте на балкон. Я бы хотел, чтобы вы видели, как со дна морского поднимется столб воды, но никакого вертолёта вы не увидите. Во-первых, у него на спине нет махалок, а во-вторых, он — невидимка и не производит никакого шума. Он мягко опустится к нам на крышу.
Драгана переглянулась с Борисом: в глазах у того засветился азартный детский огонёк — он теперь верил, что сейчас на их глазах совершится и это чудо. Пожимал плечами и ничего не говорил Павел Неустроев. После всего, что случилось, он уже и не знал, что думать.
О Драгане и говорить нечего; её душа пела, она была в восторге от своего нового знакомого. А как он хорош! Как прост и остроумен! Вот только его «куча деток?»… — тут он явно переборщил. Она же биолог и сама мать, знает: такого не бывает. Такого не может быть. И ей хотелось тут же задать ему все свои вопросы, выяснить, устранить возникшую нелепость, но… решила не торопиться.
Сказала:
— Крыша нашего дома приспособлена для посадок вертолётов, но только небольших. Пойдёмте.
И вот они стоят на балконе. Фёдор позвонил на крейсер:
— Я на берегу. Господин Простаков приглашает тебя на Остров. Мы стоим на балконе их дома и ждём, когда вы подниметесь.
Потом была пауза, после которой Фёдор протянул мобильник Борису. И тот услышал вполне здоровый и крепкий голос:
— Борис Петрович? С вами говорит академик Светов, генеральный конструктор и капитан крейсера «Евпатий Коловрат». Мой сын Фёдор передал мне ваше приглашение прибыть на Русский остров. Но я хотел бы видеть вас у себя на корабле. Я бы вам поведал историю нашего крейсера и показал его.
— Да, мы читали в американских газетах… Демократы пытались продать крейсер, но вы увели его в свободное плавание. Кое-что нам рассказал и ваш сын Фёдор. Если вы нуждаетесь в моей помощи, я готов немедленно приступить к лечению.
— А вы не могли бы посетить наш корабль. Он стоит здесь в нескольких милях от вашего берега? Могу прислать за вами летательный аппарат.
Простаков задумался; ему бы очень хотелось побывать на мятежном корабле, но…
Он посмотрел на Драгану: