Суд Проклятых
Шрифт:
Ричард открыл рот и попытался закричать, чтобы перебить звенящий внутри голос, но из пересохшего горла вырвался только невнятный хрип. Он упал на колени, потом завалился на бок, начал кататься по полу комнаты, но заметил что и пол полностью сделан из зеркал, впаянных в покрытие.
— У тебя было всё, — продолжал безжалостный зверь голосом Судьи, насмешливо глядя на него его же глазами из отражений вокруг. — Ты был воином, — сказал зверь, и зеркала отразили Судью в старинных доспехах, держащим в руке короткий меч. — Ты был волшебником, — продолжал зверь,
Судья не вслушивался. Он не знал, куда отвести взгляд, чтобы не наткнуться на себя же. В старинных одеждах и футуристических одеяниях, в комбинезоне космического десантника и рубахе ремесленника, в шелках вельможи и дырявой робе рудокопа…
Рик всюду видел себя, а голос Потребителя продолжал терзать его душу, пока Судья чувствовал, как внутри нарастает паника и безумие.
— У тебя было всё, — оглушительно пророкотал голос из зеркал. И те послушно показали Рику команду его бывшего корабля…
Джек Кацман, лежащий на опалённом столе в развороченном медотсеке корабля. Гай Травкин, на ощупь оперирующий брата. Елена, волочащая тяжёлую пушку по развороченной базе в орбитальном поясе. Кардинал Мэт Логан, молящийся посреди разрушений, устроенных Строителем Пути и полковником Романовым. Сам Марк, стоящий перед невообразимым чудовищем с длинными антрацитовыми щупальцами. Помятый тяжёлый скафандр с искином корабля… и Анна… такая упрямая, такая молчаливая и такая…
— Не… надо… — выдохнул Рик, чувствуя, как из носа течёт тонкая струйка липкой крови. — Хватит… хватит…
— У тебя была верность и преданность. Любовь и преданность. Что ты сделал с ними, Судья? Что ты сделал с той, кто отдал за тебя жизнь, душу, тело, себя? Что ты сотворил с собой? Куда опустился, в кого превратился? Ты предатель. Ты предал веру и любовь, веру в тебя и безоговорочную любовь к тебе.
Зеркала вспыхнули нестерпимым светом, выжигая в душе Судьи огромные дыры.
«Да нет её, души-то, — промелькнула предательская мысль в голове Рика. — Душа не может оставаться слепой и равнодушной, когда за неё дерётся такая команда».
— Тебя предали, Судья? — вкрадчиво осведомился незримый собеседник. — Растоптали твою веру и преданность?
Стёкла холодно блеснули забытыми образами незнакомых коридоров, лиц, событий…
Ричард с трудом узнал пару женщин, старую команду, предателя-старпома, переходы космической базы Акул…
— И ты решил предать в ответ?
Стёкла сменили картинку на сидящую в кабине крошечного фрегата Кардинала девушку с тёмными волосами.
— Этого не было, — с трудом проговорил Рик. — Я всё изменил, она не полетела… — прохрипел он из последних сил.
— Правда? — ласковым шёпотом осведомился зверь из зеркал. — Ты изменил? Именно ты? А где ты был бы, если бы не те, кто незримо вёл тебя вперёд, заставлял жить, а не выживать, чувствовать и верить, оставаться преданным и верным своей цели? Ты — предатель, Судья! Ты истинный зверь, позволивший сотворить из себя ледяную машину для смерти. Кто дал
Рик застонал…
— За то, что оставался палачом, когда должен был стать другом. За то, что позволил себе потерять единственную, кто действительно любил тебя. За то, что оставил своих друзей в этой реальности один на один с их одиночеством и покалеченными душами. За то, что перешагнул через преданность и верность. За то, что позволил убить себя, с радостью подчиняясь обстоятельствам. За то, что стал машиной среди людей. За то, что потерял всё, что имел. За всё это, Ричард Морган, я приговариваю тебя к вечной жизни и вечным поискам!
Слова хлестали невидимыми плетями, распарывая кожу, оголяя нервы, со свистом рассекая воздух, в который летели капли крови от ударов семихвостой плётки слов. Рик услышал собственный крик, от которого некоторые зеркала пошли трещинами, похрустывая совсем рядом.
— Никогда и нигде, — продолжал зверь голосом Судьи, глядя на него его же глазами, — ни в одной реальности и ни в одном воплощении, как бы ты ни старался, чтобы ни делал, как бы ни пытался, ты никогда не сможешь больше почувствовать, ощутить, разделить ни тепла, ни любви, ни дружбы, ни верности. За предательство самого себя я говорю тебе: ты виновен!
Десятки зеркал звонко треснули, устилая пол острыми осколками, из которых продолжало смотреть на Судью отражение его лица, кривящееся в злорадной ухмылке острыми рваными краями зеркальных осколков.
— Не-е-ет!! — закричал Рик, царапая ногтями лицо, пол, стены, рамы зеркал.
— Нет! — эхом отозвался кто-то рядом. — Нет!
Чьи-то сильные руки подняли Судью с пола, прислонили к стене, и зал тут же наполнился звоном бьющегося стекла и звонкими ударами металла о металл.
Рик стёр с глаз кровь и пот, всматриваясь в неожиданного спасителя, но увидел только, как некто высокий крушит зеркала его же мечом. И когда сталь разрубала железо оправ, в воздух летели искры, а комната наполнялась резкими звуками ударов металла о металл. Деревянные рамы с хрустом разваливались, осыпаясь щепками под ноги незнакомца, каменные оправы дробились и крошились. И повсюду, повсюду лежали острые осколки зеркал, из которых продолжал улыбаться Судье он сам.
Он нагнулся, поднял с пола большой острый осколок зеркала, всмотрелся сумасшедшими глазами в своё же отражение и занёс осколок для удара себе в шею, намереваясь распороть её от уха до уха, насколько хватит сил.
Кто-то яростно ударил его по руке, сломав, кажется, пару костей в запястье.
— Совсем охренел, капитан? — перед Ричардом возникло обветренное лицо загорелого мужчины немного старше его. Светлые волосы были всклокочены, карие глаза смотрели с яростью и злобой, и немного с презрительной жалостью и пренебрежением.