Суд времени. Выпуски № 23-34
Шрифт:
Он прав?
Хакамада:Он абсолютно прав, но этот тот случай, когда победила Ваша любимая идеология. Она победила экономику.
Кургинян:Ирина, откуда Вы знаете….
Хакамада:Русский народ спивается. Русский народ…
Кургинян:…мою любимую? Я Вам ее представлю…
Хакамада:….погибает, поэтому…
Кургинян:…как-нибудь за сценой.
Хакамада:Пошла идеология.
Кургинян:Я считаю,
Хакамада:Это была непрофессиональная… совершенно непрофессиональное решение.
Кургинян:У нас разница заключается в том, что это был глубокий непрофессионализм или это был первый кусок тротила, который был поставлен в систему?
Хакамада:Я считаю, что это была ошибка.
Кургинян:Хорошо, ну, давайте вот смотреть: крупные люди с опытом, они видят, что они уже оголили бюджет ценами на нефть, они дальше начинают еще больше оголять бюджет. С Вашей точки зрения, как экономиста, это действие может быть описано в рамках рациональности?
Хакамада:Нет, это может быть только описано в рамках непрофессиональности и идеологии.
Кургинян:Это то, что говорилось всегда: глупость или измена.
Теперь продолжим дальше.
Хакамада:Весь Советский Союз был построен на идеологии. Идеология доминировала над экономикой.
Кургинян:Хорошо, Вам кажется, что это идеология. Это Ваша гипотеза
Хакамада:Идеология изнасиловала экономику.
Кургинян:Это Ваша гипотеза.
Хакамада:Правильно говорите.
Кургинян:Мы сейчас говорим об экономике и в любом случае соглашаемся с тем, что это была чудовищная мера.
Хакамада:Чудовищная мера.
Кургинян:Чудовищная мера. Перестройки, да? Которая нокаутировала систему бюджета.
Хакамада:Да.
Кургинян:Теперь следующее. Оставим в стороне Чернобыль и все остальное, которые тоже оголили бюджет, да?
Хакамада:Но Чернобыль это результат Советского Союза.
Кургинян:Это понятно. Это катастрофа.
Хакамада:Это катастрофа.
Кургинян:Это катастрофа. Мы просто говорим, что оголило бюджет. В этой ситуации как Вы относитесь к мере с перекачкой безналичных денег в наличные?
Хакамада:В каком смысле?
Кургинян:Были безналичные, такие фантики, которыми можно было там станки обменивать, все-все. Теперь пристегнули к госпредприятиям некие системы, сказали, пожалуйста, перекачивайте безналичные деньги в наличные. Считаете ли Вы как экономист, что эта мера не увеличила денежную массу?
Хакамада:Эта мера не могла увеличить товарно-денежную массу…
Кургинян:Почему?
Хакамада:…потому
Кургинян:Нет. Как? У вас есть безналичные деньги — фантики, которые нельзя предъявить к прилавку, а вы их переводите в наличные деньги, которые можно предъявить к прилавку. Значит, эта дельта, между вот этими деньгами, которые нельзя было предъявить к прилавку, и теперь можно предъявить, значит, она увеличивает нагрузку на прилавок?
Хакамада:Она не увеличивает общую массу денег. В обществе, которое было избыточно, они были незакрыты товарной массой. Из-за этого росла инфляция.
Кургинян:Ирина, если часть безналичных денег превращается в наличные, предъявляемые к спросу…
Хакамада:Тогда товарооборот увеличивается.
Кургинян:С какой стати?
Хакамада:Потому что вы … если вам есть что покупать, то вы быстрее на наличные деньги это покупаете….
Кургинян:Если я еще напечатаю денег, то товарооборот увеличится?
Хакамада:Нет. Вот если вы печатаете деньги — это одна история.
Кургинян:А если безналичные в наличные перекачиваем?
Хакамада:А вот если обезналичиваем, то это спекулятивная операция. Это другая история.
Кургинян:А безналичные в наличные перекачиваем?
Хакамада:Это другая история.
Кургинян:Теперь дальше.
Сванидзе:Завершайте, завершайте, друзья.
Кургинян:Ирина, как Вы относитесь к фразе Пияшевой: «Как нельзя быть чуточку беременной, так нельзя чуточку вводить рынок»?
Хакамада:Я отношусь очень позитивно — резко рынок вводить нельзя.
Кургинян:Нет, наоборот, она говорит, что нельзя быть чуточку беременной, значит, рынок можно вводить либо до конца, либо вообще не вводить.
Хакамада:Рынок нужно вводить последовательно до конца, но постепенно.
Кургинян:Постепенно, да?
Сванидзе:Спасибо.
Хакамада:Постепенно.
Кургинян:Так вот, Ирина, именно этого и не было сделано.
Сванидзе:Спасибо. Значит, маленькая …э-э-э, маленькое фактическое замечание по антиалкогольной компании я хочу сделать. Дело в том, что главным толкачом антиалкогольной компании был принципиальный трезвенник, противник употребления алкоголя, член Политбюро, реально второй человек после Горбачева в партии — Егор Кузьмич Лигачев, который к толкачам и прорабам перестройки уж никак не относился. И поэтому мера по антиалкогольной компании и то, что связано с перестройкой, это две вещи параллельные, не имеющие одна к другой никакого отношения.