Судьба № 5
Шрифт:
– Можно сказать, я его уже купил. Остались формальности.
– Мне нужен этот магазин, – нагло заявила она и впилась в него ненавидящим и одновременно просительным взглядом. Странное сочетание, особенно в свете только что сказанного.
– Мне, как ни странно, тоже, – сказал Клим вкрадчиво.
– Зачем тебе, банкиру, магазин?! – Алиса подалась вперед, румянец на ее скулах разгорался все сильнее.
Клим скрестил руки на груди:
– Вообще-то, я не обязан отвечать на этот вопрос, но, так и быть, отвечу. Я планирую открыть на Кутузовском офис.
– А я не прошу, чтобы ты мне его подарил. – При этих словах Клим не смог сдержать саркастической усмешки. – Я прошу, чтобы ты мне его уступил. Я готова предложить тебе хорошие деньги. Ты же финансист, должен понимать, что это выгодно.
А ведь он, сам того не ведая, попал в яблочко! Этот магазин на Кутузовском нужен ей так сильно, что ради него она готова наступить на горло собственной гордости, готова торговаться. Впрочем, о чем это он? Она же торговка, спекуляции – это ее хлеб. Но все равно приятно, что удалось найти ее слабое место, экономическую ахиллесову пяту. Найти бы еще и болевую точку… У каждого человека есть болевая точка.
– Не тебе решать, что для меня выгодно, а что нет, – сказал он ласково. – Послушайся доброго совета, не играй во взрослые игры. Лучше найди себе какого-нибудь очередного престарелого покровителя и тяни из него денежки. Ты же собаку на этом съела, у тебя все получится. Конечно, второго такого, как Борис Иванович, тебе отыскать вряд ли удастся, но если сильно постараться – чем черт не шутит?
– При чем тут Ремизов? – спросила она растерянно.
– Ну, это же Ремизов должен был оплатить твой маленький каприз, купить магазинчик на Кутузовском проспекте…
– Борис Иванович обещал нам кредит. – В ее голосе зазвенела сталь. – Он не собирался нам ничего покупать.
– Ой ли? – Клим недоверчиво покачал головой.
Она пожала плечами, мол, думай как хочешь.
– И кто же спонсирует тебя на сей раз?
– Я же говорю: мы взяли кредит. Ты рассмотришь мое предложение?
Клим долго молчал, глядя на Алису с мрачной задумчивостью, а потом сказал:
– Нет.
Он не думал, что одно короткое слово может изменить человека до неузнаваемости. От лихорадочного румянца не осталось и следа. Она даже не побелела, она посерела, слилась цветом со стенами в его кабинете, на ее висках и подбородке выступила испарина. Клим испугался, что Алиса грохнется в обморок, похоже, дело шло именно к этому.
– Ты в порядке? – Он встал из-за стола.
Алиса Волкова посмотрела на него таким взглядом, что приближаться к ней враз расхотелось – хрен с ней, пусть валится в обморок! Ему-то что?
Она не потеряла сознания, скорее всего, исключительно назло ему. Секунду-другую посидела, а потом встала, направилась к двери.
Климу что-то мешало, чувство какой-то неудовлетворенности. Он ведь так и не узнал, почему Алисе нужен именно тот магазин. Если у нее есть кредит, можно купить что-нибудь равноценное, и не заморачиваться, и не унижаться. Ведь очевидно, что ей
– Почему ты пришла сама? – бросил он вдогонку. – Почему не прислала вместо себя свою подружку-мегеру? Она ведь позубастее тебя будет.
Алиса Волкова замерла у двери, медленно развернулась, подошла вплотную, уперлась руками в стол Клима. С его позиции открывался замечательный вид на вырез ее блузки, но он, дурак, не воспользовался дармовым зрелищем, предпочел смотреть на ее лицо. Оно было близко-близко, руку протяни – и коснешься ямочки на подбородке. Он бы и протянул, не отказал бы себе в этом маленьком удовольствии, если бы она не заговорила:
– Как ты смеешь?! Как у тебя только язык поворачивается так шутить?!
Клим ничего не понимал, но твердо знал, что она теперь не остановится, разъяснит ему все популярно.
– Твоей подружке не нравится, когда ее называют мегерой? – Он не удержался, скосил глаза в вырез блузки.
– Ты же не просто так купил магазин, ты наверняка наводил справки. – Ее зрачки расширились, от этого глаза стали почти черными. – Значит, ты должен знать, что Зинон уже почти месяц в коме!
Он не знал. Да, Клим наводил справки, но его интересовала только Алиса Волкова, на ее подружку ему было наплевать. А она, оказывается, в коме… Теперь понятно, почему Алиса так плохо выглядит, но все остальное – совершенно неясно.
– Я ничего не знал, – сказал он. – Сочувствую.
– Сочувствуешь?! – эхом повторила она. – Так у тебя есть реальная возможность выразить свое сочувствие. Мне плевать на этот магазин, но он очень много значил для Зинон! Это был ее проект, ее детище…
– И ты хочешь подобрать упавшее знамя, открыть магазин в ее честь?
– Что значит «в ее честь»? – Голос Алисы упал до едва различимого шепота. – Зинон жива! Я надеюсь, что магазин поможет ей вернуться…
– Похвальное человеколюбие, но при чем здесь я?
– Клим, – никогда раньше она не называла его по имени, – хоть раз в жизни сделай доброе дело, уступи мне магазин.
Он не стал думать и размышлять, он сразу сказал «нет». Так будет лучше. Все эти мелодраматические истории не для него. Он живет по собственным правилам…
…Пощечина застигла его врасплох, но почему-то не разозлила.
– Иди с богом, – сказал он устало. А ведь мог и обидеться, наломать дров. Мог скрутить эту… Алису Волкову в бараний рог. Не обиделся, не скрутил, просто отошел к окну – от греха подальше.
– Я пойду, – сказала она бесцветным голосом. – Только тебе теперь с этим жить. Ты мог помочь – и отказался…
Хлопнула дверь. Клим скрипнул зубами. Спокойно! Ничего страшного не случилось. Просто Алиса Волкова пошла своим излюбленным путем – в качестве аргумента выбрала шантаж. Клим ей ничего не должен! И вообще, при чем здесь он?! Это не его проблемы…
Алиса вышла из вражеского бастиона с гордо поднятой головой. Она даже нашла в себе силы пройти два квартала и дать волю чувствам только оказавшись в машине.