Судьба астероида

Уильямсон Джек

Температура вспышки при тестировании была не очень высокой. Ник не ошибся вскорости и расстоянии. Осторожно, чтобы обломок сити не задел земную часть буксира, он опустил его в корзину для сбора руды, находившуюся за свинцовым щитом. Он взглянул на весы. Около двух тонн, а нужно было еще восемь.

Ник посмотрел на бледно-зеленое свечение приборов. Тринадцать — ноль две, мандатное время. У него было еще шесть часов, в течение которых он должен был собрать металл для следующей смены Лазарини. Дженкинс ориентировался по мигающему маркеру и известным ему звездам, избегая ослепляющего

горячего диска Солнца. Он развернул буксир.

— Ник Дженкинс!

Его худощавое тело застыло в громоздкой броне. Слабое дыхание воздушной трубки не изменилось, но она вдруг заговорила с мягким акцентом капитана Роба Мак-Джи.

— Слышишь меня, Ник? — казалось, шептал Мак-Джи. — Не загружай буксир. Возвращайся, если хочешь нарваться на неприятность.

Неприятность?

Какое-то мгновение Дженкинс был уверен, что это действительно говорил Мак-Джи — старый верный друг и незаменимый помощник Джима Дрейка. Приземистый крепыш, чьей обязанностью была доставка продовольствия на Фридонию из Палласпорта и Обании. Сначала Дженкинс подумал, что его ржавая посудина где-то рядом, и голос доносится фотофонным лучом.

Но Ник вспомнил, что усилитель в шлеме отключен — ему надоело слушать монотонный гул фридонского маяка. Усмехнувшись, он склонился над экраном и начал насвистывать, чтобы заглушить шипение трубки.

— Слышишь меня? — ему показалось, что он опять услышал призывный голос Роба Мак-Джи, увидел квадратное лицо странного маленького космонавта, его грубые черты, косящие глаза, темные и испуганные. — Вернись, Ник!

Дженкинс моргнул и засвистел громче. Наверное, он слишком далеко заехал на буксире, слишком долго находился рядом со спящей яростью породы. Наверное, нужно пойти в отпуск. Ему не хотелось пользоваться своим родством с Мартином Брандом, но с сити могли справиться только здоровые люди.

«Я настоящий, Ник! — настаивал голос. — Слушай меня.

Дженкинс слушал, вспоминая слова Бранда, что Мак-Джи мутант, созданный специально для этой чуждой человеку среды. Он все еще не знал, верить ли этому. Застенчивый маленький инженер не блистал особыми талантами, а инженерное образование Ника воспитало в нем хладнокровный скептицизм по отношению к расплывчатой науке парапсихологии. И все же уверенная ловкость, с которой Мак-Джи вел свой старенький буксирчик через породу, без карт и приборов, казалась достаточным доказательством его сверхъестественного чувства времени, расстояния и скорости.

— Ты нужен нам, Ник, — напев трубки стал каким-то тягучим, медленным, задыхающимся. — Что-то случилось. Я пытался уйти в космос, предупредить мистера Бранда, но я больше не могу.

— А? — Дженкинс напрягся в сковывающей броне. Он знал, что нормальные люди не разговаривают со своими трубками, но не смог сдержать шепот. — Что случилось?

— Не знаю. — Слабый голос говорил медленно, будто преодолевая что-то.

— Я действительно могу чувствовать то, что не могут другие — однажды профессор мне сказал, что я обладаю особыми психическими способностями. Но всему есть предел…

Дженкинс напряженно прислушивался, но голос словно растворялся в шипении трубки, как будто сознание покидало

Роба Мак-Джи. Какое-то время было слышно только хлопанье клапана. Потом голос зазвучал опять.

— …Трудно сказать, что не случилось, — казалось, Мак-Джи задохнулся. — Я долго не мог связаться с тобой. Я чувствую опасность — взрыв сити, который невозможно предотвратить. Я чувствую измену — человека, которому мы доверяли.

Голос иссяк.

— Нет! — прохрипел Дженкинс, — кто из нас способен предать Фридонию?

Но трубка только вздыхала, тонкая струйка звука просачивалась через бесконечность космического пространства. Взволнованное лицо Роба Мак-Джи исчезло из его сознания и Дженкинс увидел две слабые вспышки, прорезавшие экран. Очередной металл, наверное, но он все еще находился во власти этого панического странного предостережения.

Похолодев от тревоги, он повернул буксир туда, где должна была находиться Фридония. Крошечный астероид затерялся в звездной пыли. Ник включил усилитель и повернул фотофонное зеркало в поисках маяка.

Луч Фридонии! Поисковый рефлектор поймал луч, и в шлеме зазвучал сигнал: «ХСМ Т-89АК-44».

Вздрогнув от неожиданного взрыва звука, Дженкинс протянул руку, чтобы выключить динамик. Этот резкий всплеск заглушил шепот трубки и поколебал его уверенность в том, что Мак-Джи действительно разговаривал с ним.

— Пора в отпуск, — устало пробормотал он и спохватился, что не должен разговаривать с собой.

Ник хотел дотянуть до ввода нового реактора, но, наверное, он успеет вернуться, чтобы принять участие в его установке. Сити нужны были крепкие нервы. Старина Джим Дрейк поймет. Лазарини ведь получил внеочередной отпуск, и это не повредило его репутации.

— Я буду следующим, — прошептал он, — когда начну бояться своего воображения.

Его рука лежала на переключателе.

«ХСМ Т-89АК-44! — обнадеживающе гремел автоматический сигнал. — Свободен…»

Сигнал прекратился.

Ух! Он затаил дыхание. Ведь он еще не повернул ручку выключателя. Озадаченный, Ник снова настроил поисковое зеркало. Ничего. Он вращал ручку приемника до тех пор, пока шуршание бродячих звезд не превратилось в пульсирующий грохот в шлеме. Опять ничего.

— Итак, маяк отключен? — хрипло пробормотал он. — Что-то действительно произошло, и кто-то выключил маяк, чтобы я не пришел на помощь! — Он сглотнул, чтобы избавиться от неожиданной сухости в горле. — Кто же предатель, капитан Мак-Джи?

— Капитан Мак-Джи! — задыхался он. — Вы можете говорить?

Но шипящая трубка не отвечала.

Паническим холодом перехватило дыхание, ему нужен был маяк. Он не знал, как вести себя в таких случаях. Ник мог рассчитывать только на свои далеко не совершенные приборы и несовершенные чувства, и неумолимая бесконечность пугала его сейчас.

Алмазы звезд отвернулись от него, далекие и холодные. Дружеские созвездия стали чужими. Холодный голубой глаз сморщенного Солнца слепо мерцал не с той стороны, что обычно. Прямо перед буксиром, там где должна была находиться Фридония, вспыхнул еще один дрейковский блинкер…