Судьба бьет вслепую

Уайт Полли

Если последнее утверждение верно, то почему эта миссия была возложена именно на мою скромную персону? В «рандомный» способ отбора мне не верилось. Между нами должна была иметься хоть какая-то связь, хоть через третье или даже десятое лицо. Закрыв глаза, я пыталась понять, что или кто меня мог связывать со Светой Речкаловой. Эта девушка училась в Тарасовском университета на программиста… Забыв про время, я стала набирать номер своей подружки Ленки.

– Алло! – просипела она.

– Привет! Не спишь?

– Нет, днем выспалась, сейчас телевизор смотрю, – моя подружка

закашлялась.

– Лена, если я не ошибаюсь, твоя соседка Кристина учится в ТГУ на программиста?

– Учится, – подтвердила подруга.

– А ты ей случайно моих координат не давала?

– Нет. С какой стати? – удивилась Ленка.

– Ты можешь дать мне ее номер телефона?

– Я его никогда и не знала. Кристина иногда приходит ко мне, чтобы я подтянула ее французский, – Ленка снова закашлялась.

– Да я помню, ты при мне работала над ее произношением.

– А тебе зачем Кристина, да еще в такое позднее время?

– Она, похоже, учится вместе с девушкой, которую я ищу. Хотелось бы поговорить с ней.

– Это только завтра. Ночью я не… – окончание фразы утонуло в кашле.

– Да, завтра утром меня вполне устроит. Лена, а ты лечишься? – спросила я.

– Всем, чем можно, – Елена стала перечислять лекарственные и народные средства, которыми она себя пичкает, чтобы поскорее вылечиться. – Таня, ты извини, реклама закончилась. Сейчас будет развязка.

– Ладно, не буду тебе мешать. Выздоравливай! – я отключила связь.

Просмотрев аккаунты Речкаловой в соцсетях, я выписала имена ее бывших одноклассниц, чтобы завтра с ними пообщаться.

Глава 3

Когда утром я спустилась в столовую, Тамара была уже там. Она сидела за столом с чашкой кофе в руках.

– Доброе утро! – поприветствовала я ее.

Она в ответ лишь кивнула и указала рукой на кофейник. Он был полон лишь наполовину. Я взяла чашку, висевшую на барной стойке, и налила себе кофе. Напиток уже порядком остыл и отдавал теми же пережженными кофейными зернами, что и вчера.

– Сейчас я посмотрю, остались ли сырники. – Тамара встала, подошла к плите и открыла крышку. – Будете?

– С удовольствием.

– Дима уехал с утра в офис транспортной компании. Он попросил меня всячески помогать вам, – говорила Тамара, перекладывая остывшие сырники из сковороды в тарелку. – Вам нужна от меня какая-то помощь?

– Пожалуй. Я хотела бы встретиться с подругами Светы. Вы знаете их?

– Нет, Света никогда не знакомила меня со своими гостями. Не считала нужным.

– А молодой человек у Светы был?

– Здесь – нет. Возможно, именно отсюда все ее проблемы. Если бы у Светы была своя личная жизнь, она бы совсем иначе смотрела на то, что ее отец и я поженились, – говорила Тамара, заставляя меня гадать, откуда же у нее такой акцент. – Она все ковырялась в прошлом, пыталась искать виноватых в смерти Таисии Павловны. В ее голову пришла совершенно абсурдная мысль, что виноваты врачи, и я в том числе.

– Значит, Светина мама умерла именно в той больнице, где вы работаете? – произнесла я вслух, как

бы делая для себя свое-образную «пометку на полях».

– Да, и я совершенно точно могу вам сказать, что мы сделали все, что было в наших силах. Но родственники всегда склонны винить медперсонал, хотя очень часто вина лежит на них же самих. Знаете, если вовремя увидеть признаки начинающегося инсульта и вызвать «Скорую», то можно избежать не только фатального исхода, но и существенно снизить тяжесть последствий. Когда у Таисии Павловны случилось кровоизлияние в мозг, Дмитрий Васильевич был на работе, а вот Света – дома. Заметьте, она ни разу не упрекнула себя в том, что валялась на кровати в своей комнате с наушниками на голове и даже не подозревала, что ее мать находится внизу без сознания.

– Откуда вам знать, что все именно так и происходило?

– Это ее привычное поведение. Сколько я знаю Свету, она все время лежала на своей кровати либо с ноутбуком в обнимку, либо с наушниками на голове, чаще и то, и другое одновременно.

«На кавказский и даже ростовский акцент не похоже, – подумала я, – но и не украинский, это точно».

– Кстати, а после последнего отъезда вашей падчерицы как часто вы заходили в ее комнату?

– Довольно-таки часто. Я еженедельно делала там влажную уборку. Так вот, если бы Света тогда спустилась вниз, то могла бы заметить у матери предвестники инсульта – заплетающуюся речь, несимметричность губ в улыбке, невозможность поднять руку.

– Вы говорили со Светой об этом?

– Нет, если бы я заговорила о чем-то подобном, то вышло бы, что я ее упрекаю в смерти матери.

Я решила сменить тему, спросив:

– Скажите, а какое отношение у вашей падчерицы было к религии?

– Насколько мне известно, Света была крещеной, но вот крестик я у нее на шее никогда не видела. А почему вы об этом спрашиваете? Уж не думаете ли вы, что Свету могли завербовать? – Тамара высказала вслух ту же догадку, что приходила в голову и мне. – Очень даже может быть! Как же я сразу не догадалась! Надо было заострить Димино внимание на этом еще тогда, когда она жила здесь.

– А что случилось? На чем вы могли, но не заострили внимание Дмитрия Васильевича? – поинтересовалась я.

– Мы с Димой сидели в гостиной и смотрели телевизор. Там показывали репортаж об одной девушке, студентке, которую завербовали по Интернету радикальные исламисты. Она должна была стать смертницей. Но ее родители вовремя подсуетились и вернули дочь в семью. Так вот, в это самое время Света спустилась с мансарды и, проходя мимо, заинтересовалась тем, что транслировали по телевизору. Она остановилась и стала очень внимательно смотреть на экран. Знаете, я даже увидела на ее лице какую-то одержимость. Впрочем, она задержалась в гостиной ненадолго, вероятно, поняла, что отца может насторожить ее интерес к этой теме. Но он не обратил на дочь никакого внимания. Дима так устает на работе! Иногда он даже засыпает перед телевизором. Возможно, и тогда спал. Неужели Света тоже попала под влияние этих страшных людей? Для Димы это будет ударом. Он этого просто не вынесет.