Судьба боится храбрых
Шрифт:
— Ну — сказал Тим, пожимая плечами и вороша словарный запас, — так не делается. Не по-дружескиэто, понимаешь. Ты же вот ко мне эту «тарелку» не применял…
Часть фразы пришлось произнести по-русски, потому что искомого слова в местном языке так и не нашлось.
— Применял, — Каравэра издал длинный сосущий звук, — в первый день. Я не догадался заставить мага сделать отдельный таэс для людей. А когда я понял, что тот таэс, что есть у меня, не действует на людей, было поздно — маг был уже мертв.
«Вот новость, — подумал Тим с запоздалым испугом, — а если бы оно на мне сработало… ни хрена себе».
— Что
— Значит, что друзьятак не поступают. Друг— это когда ты делаешь ему что-то, а он не становится тебе должен, понимаешь? И наоборот. А если и становится, то это даже не долг, ну обычный долг — он неприятный, а этот…
— Я понял, — сказал Каравэра, возвращаясь к своему занятию. — Рекомендую тебе не считать меня своим друг.
— Почему? — огорчился Тим.
— Это небезопасно, — сказал Каравэра, приседая и издавая уже знакомый Тиму пронзительный свист. На земле коротко вспыхнул сложный узор, вспыхнул и погас, зато над ним резко и неожиданно возникло пятно чернильного мрака с неровными краями. Тим прерывисто вздохнул.
Каравэра шагнул к черному пятну.
— Постой, — сказал Тим.
Танар-ри зашипел и развернулся, растопыривая лапы.
— Ты тоже не можешь отправить меня домой? — спросил Тим.
Каравэра помолчал, потом сложил конечности.
— Где твой дом? — спросил он.
Тим недоуменно огляделся, потом поднял взгляд к небу, словно надеясь увидеть там ответ. Опустил голову и сказал тихонько:
— Не знаю.
— Тогда не могу, — сказал Каравэра, плавно развернулся и шагнул в черное пятно. Секунду еще виднелся подергивающийся хвост, потом исчез и он. Тим с интересом посмотрел на пятно. Может, прыгнуть следом? Уж, наверное, хуже, чем здесь, не будет. Ну и что, что там такие чудища водятся? Оно, по крайней мере, было единственным существом, с которым можно было общаться по-человечески. Тим сделал шаг к пятну, но тут в нем появился бугристый красный конус.
— Каравэра? — осторожно спросил Тим, пятясь назад.
Из пятна, из-за спины танар-ри, вылетели два светящихся оранжевых мяча и повисли в воздухе.
— Это йельмы, — сказал низкий хриплый голос. — Они неразумны, но они способны выполнять команды и привязаны к своему хозяину. Теперь ты их хозяин. Возможно, они помогут тебе достичь твоей цели.
Каравэра издал утробно-рычащий звук, отодвинулся назад и пропал в черном пятне. Почти сразу же с легким хлопком пропало и само пятно. Шары дернулись, издали серию потрескиваний, покрутились в воздухе над выцарапанным в земле узором, потом подлетели к Тиму и замерли перед ним на высоте метра.
— Йельмы, значит, — сказал Тим, оглядывая свое приобретение. — И что вы, интересно, умеете?
Шары остались недвижимы и безмолвны. Но какое-то ощущение от них шло — как от потерявших хозяина тоскующих собак.
— У вас хоть имена-то есть? — спросил Тим. — Давай вот ты, слева, будешь Шарик. Неоригинально, зато соответствует. А ты, второй — Рекс. Годится? Тогда пошли за мной.
Тим подошел к нацарапанному на земле узору, постоял над ним, потом бросил:
— Прощай, друг, — повернулся и побрел к дороге.
Шары, повисев в воздухе пару секунд, двинулись за ним.
ГЛАВА 10
В Сейес Тим возвращаться не рискнул. Он понимал, что страхи
Все это Тим понимал отлично, но не осмелился даже на пригорок подняться, более того, прочь от города он пошел хоть и рядом с дорогой, но по лесу. Ему все казалось, что неведомые правоохранительные органы городка уже знают о смерти одного из горожан и давно направили группы захвата на поимку преступника. Отшагав лана полтора, Тим остановился на привал и принялся разбираться с неожиданным подарком — шары всю дорогу бесшумно летели за ним на расстоянии пяти — семи шагов, ничем особенным себя не проявляя. Первым его открытием оказалось то, что шары запомнили свои имена и охотно на них отзываются: когда Тим поднял руку к висящим в сторонке шарам и сказал: «— Рекс, ко мне!» — один из шаров издал короткий шипящий звук, потом быстро подлетел к Тиму и замер в полуметре от него, распространяя заметный даже в местном прогретом воздухе жар. Тим осторожно протянул к нему руку, но коснуться не решился — уже сантиметрах в двадцати от переливающейся поверхности (кожи?) йельма жар становился совершенно невыносимым — как на таком же расстоянии от хорошего костра. «М-да, — подумал Тим с некоторым разочарованием, быстро убирая руку, — погладить его, пожалуй, не удастся». Но тут у него мелькнула другая мысль, быстро заменившая разочарование надеждой: «Если он и вправду такой горячий, то… как насчет костер зажечь?» Указал рукой в сторону ближайшей кроны и сказал убедительным голосом, очень надеясь на успех, но в то же время не особо на него рассчитывая:
— Рекс, зажги вот это дерево.
И еле успел отшатнуться, отвернуть лицо — ревущее пламя охватило все дерево разом, от мощного ствола до самой верхушки. Затрещали, сворачиваясь от жара, волосы. Тим, пятясь назад сквозь кусты и обжигая легкие при каждом вздохе, орал не своим голосом:
— Потуши, хватит! Рекс, туши! — но то ли Рекс его не слышал, то ли не хотел тушить, то ли не мог — полыхало по-прежнему. Тим отодвинулся на безопасное расстояние, обхлопал ладонями тлеющие джинсы, ощупал голову, убедившись, что волосы обгорели не полностью, и поднял взгляд. Дерево догорало — от многометрового исполина остался только багрово светящийся изнутри обгрызенный остов высотой едва с человеческий рост, да и тот быстро уменьшался в размерах.
— Ё-моё! — сказал Тим, машинально почесав кончик носа. — Я вообще-то не это имел в виду.
Багровое свечение угасло — черный полутораметровый пень постоял несколько секунд, потом с легким шорохом осыпался кучей пепла. Над большой выжженной проплешиной лениво поднимались струйки белесого дыма, и больше ничто не напоминало о том, что тут буквально минуту назад стояло громадное дерево.
— Хм, — сказал Тим, пристально глядя на Рекса, — они тут сами так быстро горят или это ты постарался?