Судьба бригадира
Шрифт:
– Ну?
– Тут вариант имеется, опять же через прибалтов можно завозить импортное лекарство. Всякое там "Эссенциале" и прочее.
– Одна-две аптеки - это ерунда, нужна сеть. Начинай подбирать помещения по городу. Это дело стоит развернуть в ближайшее время.
– Слушай, Антоныч, - влезает Серега.
– Все эти партии металлолома, оно, конечно, хорошо, прибыльно, но уж больно это не стабильно. Я согласен, что на таком деле мы парней быстро обкатаем - перестрелки там, наглости больше будет. Но...
– он наливает себе стакан минеральной, - есть тут один вариантик. А если нам с алюминием
Для меня то, о чем говорит приятель, совершенно не понятно, поэтому смотрю на него с легким удивлением:
– Ты о чем вообще-то, Серега?
– Есть один тип, он почти выкупил небольшой заводик по переплавке алюминия. Денег ему не хватает, чтобы переоборудовать производство. Он мне весь расклад и дал, что там может быть, если лить алюминий в слитки и вывозить его самим на продажу в Англию. Там через биржу и продавать. Это тема, Антоныч, я тебе отвечаю! Да и этот мужик готов под нас лечь без базара, если поможем...
– Если помогаем, мы должны иметь контрольный пакет, - соглашаюсь с ним.
– Но там денег нужно до черта. Вот в чем проблема, - мрачнеет Серега. У нас сейчас
таких бабок нет.
– Ну и на хрен тогда все это говоришь?!
– возмущается Костик.
– Чтоб было!
– огрызается Серега.
– Сколько там нужно?
– интересуюсь я. Сергей называет сумму. Джонни и Костик присвистывают от удивления.
– Нам столько не набрать, - уверенно заявляет Константин.
– Да и неизвестно еще, что из всего этого сможет получиться.
– Нужно, чтобы там все документы посмотрел специалист, - подвожу я черту.
– Если дело реальное, деньги найдем.
– В долги, что ли, лезть к кому?
– недоволен, как всегда, Костик.
– Без долгов. Возьми Марка, и пусть он решит объективно, стоит ли нам браться за это дело.
Серега кивает, довольный моим решением.
Глава пятнадцатая
Ровно через три дня наша империя рухнула. Просто взяла, сволочь, и обвалилась с чьей-то паскудной помощью.
Я как будто предугадал этот момент и заранее переехал на Гражданку, в квартиру, о которой знали только очень близкие люди. Я почему-то был уверен, что если у коттеджа и устроят засаду, то только на меня. Но все вышло по-другому. Всю охрану коттеджа перебили ночью и ворвались в дом. Потом коттедж подорвали и сожгли. Сейчас там одни руины. Остался лишь забор и парк. В то же утро убили Костика, прямо в своей машине. Джонни в это время в городе не было, он поехал сопровождать жену и дочь Марка на импортные курорты. Марк отправил своих сразу же, как только ему прекратили поставки горючего с комбинатов и даже мелкие поставщики отказались продавать ему топливо. Марк успел мне поплакаться, а на следующий день его пристрелили на въезде в город. Машину Марка изрешетили из двух "акашек" так, что она выглядела словно сито.
Теперь отстреливают тех моих парней, которые ближе всего к нашей верхушке. Четыре команды, входящие в состав нашей бригады, тут же отказались, заявив, что отделяются и свои дела теперь ведут самостоятельно. Естественно, в лицо мне этого никто не сказал, иначе это были бы их последние слова. Да и многие бойцы дунули, словно крысы с тонущего корабля.
О Сюзанне я так ничего пока узнать и не смог. Она должна была в момент захвата дома находиться там. Скорее всего, ее тоже убили.
– Теперь мы уже ничем не сможем управлять, - констатирует Серега, когда мы сидим у меня в квартире на Гражданке.
Парень хмур, как питерская погода в ноябре, вот-вот начнется ураган.
– Не важно...
– говорю я расхаживая по комнате.
– Мы должны установить, кто решил так сурово поиграть с нами. Выяснить и отомстить. И обязательно нужно наказать побегушников. Четыре группы от нас свалили - и Миша говорит, что их до сих пор никто не тронул.
– Это точно. Я проезжал спецом по городу, смотрел, где они кучкуются. Да все суки целы!
– Раз целы, значит, сумели договориться у нас за спиной и знали обо всем заранее. Вот с этих тварей и начнем!
– Только машину нужно поменять, - соглашается со мной Серега.
– Наши совсем засвечены.
– Купим "восьмерки", их теперь по городу туча мотается вроде, и неприметно будет, - советует Михаил.
Я с ним согласен. И теперь нам предстоит держаться все время вместе.
– Неплохо было бы снять дом, чтобы тачки всегда были перед глазами. В черте города, я думаю, найти сможем, - говорю парням.
– Где-нибудь в Девяткино или в Петергофе, - соглашается Сергей и поднимается, чтобы размять ноги. Подходит к окну, застывает там надолго.
Друг думает о своей погибшей жене, и мы ему не мешаем. Очень скоро мы рассчитаемся за всех.
Мне все-таки очень интересно, кто же решился на подобный шаг и смог все так быстро провернуть. Из местных бригад на это никто бы не отважился. Чтобы перекрыть нам поставки топлива, нужны сила и связи. Но гадать пока незачем. Скоро мы обо всем узнаем. Это я парням и обещаю.
Сегодня едем на одной машине. Михаил работал с Ленчиком, который сейчас неплохо обходится и без нас. Миша говорит, что тот вечером постоянно заезжает в один из ресторанов, чтобы поесть со своей братвой, и один без сопровождения заходит в кабинет директора, у которого забирает деньги за прошлый день. Именно в этот момент мы его и возьмем.
Сидим в машине, наблюдая за улицей. Парни еще раз проверяют свое оружие, снабженное глушителями. Наконец появляются две машины. Вернее, три. Одна из них белая "БМВ" - тачка Ленчика. Ждем, когда братки покинут свои машины и зайдут в ресторан. Отъезжаю от тротуара и заворачиваю с улицы во двор. Здесь есть рабочий вход в заведение. Выходим из "восьмерки", и Миша стучится в боковую дверь.
– Кто там?
– недовольный женский голос.
– К Кормильцеву! Давай, открывай!
– рявкаю я.
Нам открывают. Женщина неопределенного возраста смотрит с опаской.
– Вам разве...
– начинает она, но я с улыбкой ее прерываю.
– Нам всегда назначено, - говорю, проходя мимо нее в коридор. Парни неторопливо тянутся за мной.
Тетка закрывает за нами дверь на засов и, что-то недовольно бурча, удаляется по своим делам. Заходим в кабинет директора. Кормильцев на месте, но Ленчика пока нет. Увидев Михаила, Кормильцев, видимо, тут же уяснил для себя, кто к нему зашел, и застыл в кресле как статуя.