Судьба человека
Шрифт:
– Что будем делать с машиной? – задал вопрос брату.
И нет-нет проверял глазами в зеркало заднего вида дорогу. Никого подозрительного не наблюдалось. Спидометр показывал скорость сто пятьдесят километров в час.
– Спрячем машину, и позвоним Валере. Пусть выкупит, плюс неустойка. По понятиям. Нас кинули, мы ответили тем же. Парни будут искать машину, поднимут людей. Найти не найдут, и в сложившейся ситуации, вернут деньги. «Мазда» стоит гораздо дороже, сам понимаешь.
Машин на дороге двигалось мало, и я с лёгкостью обгонял «жигули», «девятки», и прочие легенды советского автопрома. В зеркале показалась белого цвета «шестёрка». Вначале подумал, показалось,
– За нами погоня, – крикнул я брату, и резко поворачивая направо, нырнул под мост, оказавшись на просёлочной дороге, ведущей в Новомосковск.
* * *
Город Новомосковск находится в двадцати семи километрах от Днепропетровска. Проезжая на бешеной скорости маленькие улицы, и пересекая перекрёстки, хотелось уйти от погони. Машина послушно выполняла команды, маневрируя, показывая отличную управляемость. В какие-то минуты мне показалось, что наши преследователи остались далеко позади. Но не тут-то было, доблестные работники ГАИ, не хотели выпускать нас из виду, продолжая догонять, моргать фарами и сигналить.
Нарушая правила, нервничая, на перекрёстке, едва не сбил велосипедиста. Задевая правым крылом, чуть толкнул его на обочину. Мужчина свалился с велосипеда, и, поднявшись, кричал нам вслед, грозно размахивая кулаками. Выворачивая из-за поворота, показалась длинная вереница машин застывших у обочины. Упираясь в «девятку» красного цвета, я увидел, что впереди находиться железнодорожный переезд. Сигнальные огни красного цвета, закрытый шлагбаум, говорили о том, что вся наша история тут же закончится, так и не начавшись.
Выглядывая из окна, увидел, что поезд находится на приличном расстоянии от переезда и принял единственно верное решение в этой ситуации. Выворачивая руль «Мазды» влево, утопил «тапок в пол», и выскочил на переезд. Навстречу мне бежал взволнованный мужчина в униформе железнодорожника, истерически размахивая красными флажками.
Широкий переезд, в глубоких колдобинах, не удивил. Мягкая подвеска машины, заставляла прыгать по рельсам, словно резиновый мячик. В те минуты, грешным делом подумал, что ГАИ не станет преследовать, нарушая правила. Уже вовсю раздавался свист подходящего поезда. Машинист орал благим матом, чуть притормаживал, давая нам драгоценное время на то, чтобы покинуть переезд и не допустить смертельной аварии.
Моя спина в одно мгновенье покрылась ледяным потом. Однако ребята из ГАИ оказались не только смелыми, но и настырными. Их «шестёрка» сравнялась с нами на переезде и вот-вот могла перекрыть дорогу. Переключая передачу, уже на выезде, я едва крутанул руль влево, чтобы поджать к обочине ГАИ.
Их машина притормозила, из окна вылез молодой сержант и принялся кричать и во все стороны махать жезлом. Я успел показать ему средний палец, и со всей силы надавил на педаль. Из-под задних колёс полетели комья грязи и гравия. «Мазда» успешно рванула дальше, на просёлочную дорогу, не оставляя сопернику ни одного шанса. Брат с довольной физиономией улыбался, крепко держась за ручку над дверью.
Просёлочная дорога оставляла желать лучшего. Получив долгожданные спасительные минуты, мы хотели выскочить за пределы Днепропетровской области. Включая приёмник, из динамиков загрохотал тяжёлый рок.
– Посмотрим, насколько у них хватить патронов.
Чтобы защитится, брат, в ответ, открыл окно и, высовываясь, как Глеб Жеглов, несколько раз выстрелил в воздух, большей части для того, чтобы напугать. «Шестёрка» притормозила, стала отставать, и мы подумали, что пробили ментам колесо. Пистолет у брата заклинил, и он не смог его перезарядить. Гаишники струхнули, не по-детски, наложили в штаны, боясь угодить под шальную пулю.
Только быстро пришли в себя и через короткое мгновенье продолжили преследование. Расстояние между нами сокращалось, и одна из пуль угодила в заднее правое колесо. Машина неестественно присела, скорость упала. После пробитого колеса я уже понял, что нам никуда не деться, потому, что никто не даст времени на замену пробитого колеса. Всё-таки это не «Формула 1», и мы не на гаревом треке в Германии. Стрельба не прекращалась, и пули нещадно били в стёкла, багажник, салон «Мазды». Впоследствии выяснилось, что по «Мазде» стреляли тридцать пять раз. ГАИ переложило всю вину на нас, доказывая, то, что мы первые открыли огонь. Хотя расстрел автомобиля, целиком и полностью их заслуга.
Мой брат, во время погони, несколько раз выстрелил в ответ, но ни одна из пуль не достигла своей цели. Уже на въезде в село машина остановилась. Она напоминала старый, разбитый корабль, выброшенный океанскими волнами на берег.
– Приехали, уходим! – закричал брат, открыл дверь, и выскочил наружу.
Я как не пытался открыть дверь, но так и не смог этого сделать. Машину перекосило, и дверь наглухо заклинило. Все мои усилия выбить плечом дверь, не принесли результата. Что я тогда чувствовал? Страх? Увы, тогда его не было. Леденящая сердце и душу пустота, обволакивала паутиной неизвестности. Казалось, что всё это кем-то смонтированный фильм. Или глупый, тупой, розыгрыш. Погоня, стрельба, происходит не здесь и не сейчас. И вот-вот, кто-то крикнет, сьёмка окончена, грянут аплодисменты, за прекрасно сыгранный эпизод нового боевика. Только никто не аплодировал, и реальность ужасающе давила в грудь, подкатывая с горечью к горлу, заставляя вздрагивать. Стряхивая наваждение, понимал, что придется отвечать по закону, и наше короткое «путешествие» закончится – тюрьмой.
Оглядываясь назад, увидел, что «шестёрка» стоит в метрах десяти от нас, и к «Мазде» несутся несколько работников ГАИ.
– Вылезай! – закричал один из них и приставил к моей голове пистолет.
Я поднял руки и не шевелился. Понимая, что любое неосторожное движение может закончиться выстрелом в висок. С трясущимися руками, красным от волнения лицом, сержант, тянул на себя дверь. На вид ему было лет тридцать пять. Сейчас, наверное, дослужился до генерала, и вышел на заслуженную пенсию.
– Дверь открой, выйду, – ответил я, наивно пожимая плечами.
К тому времени подбежал второй гаишник, и они вдвоём, прикладывая усилия, кряхтя, и ругаясь, с трудом выломали дверь «Мазды». Затем дружно взяли меня за воротник куртки, вытянули из машины, и бросили в снег, на дорогу. Падая лицом на асфальт, я успел закрыть глаза и сгруппироваться. И тут же посыпались удары ногами со всех сторон. Били без разбора по почкам, спине, ногам и лицу. Едва прикрываясь, умываясь кровью, катался, в снегу, теряя сознание. Лицо представляло собой кровавую маску, с поломанным носом и выбитыми зубами. До сих пор у меня шрамы от тех злополучных дней.