Судьба династии

Широкорад Александр Борисович

У младороссов Дмитрий Павлович руководил спортивным отделом и в 1935-1937 годах являлся председателем Главного совета Младоросской партии. На собрании 1-го района партии в младоросском доме в Париже 12 июня 1935 года он в своей речи заявил: «Большевиками был убит мой отец, мой двоюродный брат — наш Государь — и шестнадцать моих ближайших родственников. Но в нас нет чувства мести. Мы пойдём в Россию с открытой душой. Русское сердце всё поймёт и всё простит». Речь он завершил кличем: «Ура Главе!» в честь фюрера синерубашечников Казем-Бека.

Осенью 1936 года Георгий Граф посетил замок «Бамениль» и провёл у Дмитрия Павловича три или четыре дня. Вместе с Графом приехали Казем-Бек, Вильчковский, Оболенский

и ещё двое или трое из числа членов Высшего совета «Союза младороссов». Как только гости прибыли в «Бамениль», великий князь их сразу предупредил, что в светлое время суток он будет в здании замка, поскольку там нет искусственного освещения. В это время Дмитрий Павлович был занят прокладкой железнодорожных путей и электрификацией. Ему помогали двое его бывших сослуживцев по лейб-гвардейскому конному полку. Однако в остальное время великий князь был в полном распоряжении гостей.

Распорядок дня Дмитрия Павловича в «Бамениле» был следующий. Гости собирались к завтраку в 10 часов утра. Сам великий князь выходил только к 11 часам, быстро ел и торопился в замок, где его помощники уже давно работали. После завтрака гости шли гулять в парк. В полдень все должны были собираться в кабинете Дмитрий Павловича, и как только туда приходил сам хозяин (всегда очень пунктуально), то в кабинет подавалась первая лёгкая закуска, а в половине первого — вторая. Нагулявшись по парку, все ели с аппетитом и вели оживлённые разговоры, но не на политические темы, а о чём придётся — о красоте замка, о поездках или шутили друг с другом. Во время еды и за кофе разговоры также велись не политические, а шутливые, как это было принято в офицерских собраниях, что было правильным — чтобы не портить настроение и аппетит. В половине второго великий князь вставал и заявлял, что пора приниматься за работу в замке. Обычно он приглашал с собой Графа, «если ему не скучно». Графу скучно не было, наоборот, интересно.

По словам Графа, «занятия Дмитрия Павловича поездами были своего рода священнодействием. Никто не мог отрывать его от работы, и даже сын туда не допускался». Имея неплохой доход, великий князь мог себе позволить собрать редкую коллекцию моделей локомотивов, поездных составов и железнодорожного оборудования. Среди локомотивов были модели французские, английские, американские и немецкие. Дмитрий Павлович был членом английского и французского железнодорожных клубов и через них узнавал обо всех новинках в этой области и выписывал их.

В двух огромных залах замка были расставлены длинные узкие деревянные столы, и по ним проложены рельсовые пути по всем правилам железнодорожной техники. Пространство между шпалами было засыпано жёлтым песком. Все пути были двухколейными и приводили к станциям с сигнальными стрелками, разъездными путями, водокачками и т. д. Станции освещались миниатюрными электрическими фонарями. Пути были проложены и по ровным местам, а где-то поднимались и спускались, проходили по виадукам и тоннелям. Всё устройство было сделано аккуратно, прочно и красиво. Если на эти пути смотреть издали, то создавалась иллюзия настоящих путей с идущими по ним поездами. Это всегда вызывало восхищение гостей. Поскольку Дмитрий Павлович занимался электрификацией, то вдоль путей были установлены столбы-палочки, а между ними протягивалась прочная проволока.

Граф так описывал увлечение Дмитрия Павловича: «Великий князь с увлечением и очень искусно работал сверлом, отвёртками и острогубцами. Помощники были тут же и тоже работали напряжённо и в полном молчании, только изредка слышались реплики и восклицания, если встречалось какое-либо затруднение. Перед окончанием работы великий князь продемонстрировал мне, как ходят его поезда и как он управляет ими из центрального пункта и зажигаются

красные и зелёные огоньки семафора и опускаются шлагбаумы. Одновременно по путям ходило несколько составов по разным направлениям, они могли менять ход, останавливаться и переходить с одного пути на другой. Пассажирские составы освещались, и локомотивы имели фары, как настоящие. В полутёмных залах это было замечательное зрелище. Дмитрий Павлович был чрезвычайно горд всем, им созданным. Он объяснял, что хотя это и забава, но на таких моделях можно изучать вообще движение поездов, причины столкновений и воспроизводить крушения. Этим и занимались железнодорожные клубы. Одним словом, это была полезная забава, и, хотя и дорогая, деньги вкладывались в нечто реальное, которое можно было реализовать» [113] .

113

Там же. С. 515.

Дмитрий Павлович с детства имел зачатки туберкулёза. В начале 1940 года состояние его здоровья сильно ухудшилось, и врачи положили его в горный санаторий для чахоточных в Давосе в Швейцарии. Однако умереть великому князю было суждено не от туберкулёза, а от уремии. Скончался Дмитрий Павлович 5 марта 1942 года. Из-за сильного снегопада, занёсшего дороги, гроб с телом великого князя везли на санях, запряжённых одной лошадью, а в похоронной процессии участвовало всего два человека.

После смерти княгини Марии Павловны в Констанце в Германии 13 декабря 1958 года её сын Леннарт Бернадот похоронил её в часовне своего замка «Майнау» на острове близ Констанцы, и по завещанию матери перезахоронил к ней её брата Дмитрия, доставив его гроб из Швейцарии.

В эмиграции Дмитрия Павловича повсеместно преследовала тень убиенного Григория. В отличие от Юсупова, он никогда не рассказывал о том, что произошло в ночь с 16 на 17 декабря 1916 года. Понятно, ему хотелось быть если не императором, то особой, приближённой к императору, а не знаменитым убийцей. Не исключено, что его тошнило от лживой версии Юсупова. Кроме того, Дмитрий боялся, что рано или поздно всплывут истинные подробности убийства Распутина.

Ещё во время болезни отца сын Дмитрия Павловича Павел оказался всецело на попечении матери-американки. В 1940 году его увезли в США, где он получил американское гражданство под именем Пол Ильинский.

Пол Ильинский пошёл служить в морскую пехоту и участвовал в Корейской войне, а после войны продолжил учёбу в университете и получил степень бакалавра. Он оставался в запасе морской пехоты, постоянно возвращаясь на службу, и в конце концов дослужился до полковника.

Затем Ильинский решил посвятить свою жизнь фотографии и полгода работал практикантом в журнале «Лайф». Он переехал в Палм-Бич (штат Флорида) и стал там работать фотографом и фоторепортёром, а потом стал работать в фамильном предприятии. Затем Пол владел недвижимостью в Цинциннати (штат Огайо) и вернулся в Палм-Бич только в начале 1970-х годов. К 2000 году Пол Ильинский уже был на пенсии, но продолжал активно заниматься муниципальной политикой.

В 1949-1952 годах Пол Ильинский был женат на Мэри-Ивлин Пенс, а 1 октября 1952 года вторично женился на Анжелике Кауффман. По просьбе Пола она до брака приняла православие. Он неё Пол имеет четверых детей: Дмитрий родился в 1954 году, Паула — в 1956 году, Анна — в 1959 году и Майкл — 1960 году. Сейчас у него уже народилось много внуков.

Стаффан Скотт писал: «Полковник Ильинский красноречиво и с восторгом рассказывает, что его могучий бородатый сын как две капли воды похож на предпоследнего царя Александра III.