Судьба дракона

Гринвуд Эд

В руке Эмбры вспыхнул Дваер.

— Все идите сюда! Быстро!

Леди Талазорн вопросительно глянула на высокую чародейку. Та ответила:

— Я окружу нас щитом, как мой отец. Попытаюсь связаться с его барьером. Если получится, я смогу растянуть его, чтобы прикрыть и нас. Мы будем защищены его Камнем, тогда мой я смогу использовать для атаки.

Воздух вокруг них замерцал, слабое жемчужное свечение оттеснило пятно зеленоватого свечения сарата. Обе твари стали бить сгущающийся вокруг них воздух.

Внезапно сарат встал на хвост перед ними, открыв брюхо с

голодными ртами-присосками, но ухватить было нечего.

— Отлично, — сказал Краер, изучая вблизи чмокающие присоски, — жаждет крови и ждет, не отрежем ли мы ему вкусненьких кусочков…

Позади послышался рев и блеснула внезапная вспышка, комната содрогнулась. Четверо оказались в воздухе, вдалеке от сарата и разбитой двери, а воздух вокруг них блестел, как большой боевой щит.

Перекрывая бешеные вопли змеиных жрецов, откуда-то сзади нарастал странный булькающий вой, полный боли. Высочайшие Князья врезались в стену зала, но задержались возле самой кладки, когда их щит ударил в стену и застопорился, прижатый страшной силой удара. Все вместе они попытались обернуться, чтобы посмотреть, что случилось.

— Неужто Грифон? — ахнул Краер. Слова его отдались странным искаженным эхом.

Твари были разорваны в клочья, весь зал забросало кровавыми ошметками, среди которых валялись тела мертвых змеиных жрецов. А за ними, в пульсирующем пламени Дваера…

Черные Земли лежал неподвижный и нагой, как и прежде, но теперь он очнулся, смотрел неподвижным взглядом куда-то над собой и кричал. Голос его не усиливался и не утихал, крик был ровным и непрерывным, и слышавшаяся в нем безумная боль заставила всех четверых вздрогнуть и поморщиться.

Если Золотой Грифон был все еще самим собой, то наверняка он смотрел на хрупкую женщину, что парила над ним, босую, в обтягивающем черном платье. Она держала Дваер Эзендора и смотрела на четверку Высочайших Князей.

Она улыбалась, а ее огромные черные глаза светились откровенным злорадством. Она была прекрасна. Ее черные как смоль волосы шевелились сами собой, и она лишь рассмеялась в ответ на попытку Эмбры превратить щит в копье и метнуть в нее. Наследница Серебряного Древа сопротивлялась силе, прижавшей Высочайших Князей к стене, и когда она медленно стала продвигать щит вперед, Хоукрил с Краером подняли мечи и двинулись вместе с ним. Три шага, четыре…

Камень вспыхнул в руках незнакомки, и вдруг она исчезла, а вместе с ней — и сила, прижимавшая их к стене. Вопль Эзендора оборвался, и все Высочайшие Князья попадали на пол.

— Гром ее порази, неужто Дарсару мало таинственных и прекрасных чародеек? — прорычал Хоукрил.

Краер хмыкнул.

— Ах, Ястреб, их всегда мало, ты же сам знаешь! Я бы…

Тшамарра схватила его за руку и отвесила ему хорошую оплеуху. И тут между ними, разбросав их в стороны, вихрем пронеслась Эмбра. Она бросилась к отцу с пылающим Дваером в руке.

— Отец? Отец!

Боашин из Оула был быстр. Он успел сплести начало заклинания, прежде чем Дваер настиг его, но умер он так же мгновенно, как высокий, царственный Повелитель Змей Йедрен, который развел

руками и сказал напрямик:

— Я не могу справиться с тобой, маг, и не стану драться. Но я не опущусь перед тобой на колени, чтобы молить о пощаде, тем более такого как ты — одного из Темной тройки Фаерода Серебряное Древо.

Ингрил Амбелтер с усмешкой смотрел на жирный дым, который только что был Боашином, затем перевел взгляд на свои пальцы. Их покалывало. Все шло лучше, чем он смел надеяться: если он выпьет жизнь этих глупцов с помощью Дваера, то часть их силы перейдет к нему. Уничтожение змеиных жрецов и правда может стать дорогой к мантии Великой Змеи!

Сила… он никогда не ощущал такой силы. Сила входила и вытекала из него, это был не огонь Дваера, это была его собственная сила. Он чувствовал потоки природных энергий вокруг себя, слабые, но безостановочные. Его змеиная голова ощущалась как собственная, словно она всегда была его частью. Да, все больше она казалась ему собственной. И это было правильно.

В дверь снова почтительно постучали.

— Высочайший Повелитель Амбелтер, — послышался знакомый дрожащий голос жреца, которого он поставил стражем у дверей, — к вам жрецы Раулдрон из Тселгары, Маскалос и Челдраэм из Ибрина, Фельтарт из Аделнватера и старый Наэль из Ритрима. Они ждут вас снаружи.

— Раулдрон может войти, — сказал Амбелтер, сделав свой голос громким, властным и в то же время пытаясь говорить радушным тоном. — Мы поговорим наедине, прежде чем ты впустишь остальных.

Привратник теперь уже знал, что после того, как кто-нибудь входит, надо поплотнее запирать дверь и держать остальных ожидающих подальше от нее. Давно наложенные могучие заклинания делали невозможным подглядывание и подслушивание — никто снаружи ничего случайно узнать не смог бы. И потому Раулдрон, как и все прочие, был обречен.

Повелитель Заклинаний всей Аглирты улыбнулся, когда двери открылись, чтобы впустить жреца, который уже начал медленно мрачнеть лицом. Красивый, темноволосый, остролицый, с горящими глазами… Однако в руках у него ничего не было, и был он один. Амбелтер улыбнулся еще шире. Прямо как рыбу вилкой брать с тарелки на пиру.

— Привет тебе, Раулдрон, — начал он, показывая на переднюю скамью. — Хотя я тебе и незнаком, я получил священную миссию из рук Карантома Повелителя Клыков и Раунтура Мудрого. Она касается тебя и всех важнейших жрецов нашей церкви, и…

Дверь затворилась. Амбелтер шагнул к скамье, нарочно повернувшись к гостю своей хорошо защищенной спиной. Когда он сядет, Раулдрон окажется как раз в нужной точке, чтобы его было легко обработать при помощи Дваера. Он уже наловчился в этом.

Пламя сбило архимага с ног, разметало его щит, словно это был всего лишь туман, и с чудовищной силой бросило на скамью.

К счастью, Ингрил уже успел положить руку на свой Дваер, и торопливо сплетенный щит снес скамью перед ним и расколол ее на большие куски, врезался в следующую скамью и, перелетев через нее, еще и в следующую. В самом центре скрежещущей круговерти Ингрил Амбелтер обернулся, охваченный гневом и пламенем Дваера.