Судьба дракона
Шрифт:
Повелитель Змей Раулдрон ухмылялся ему в лицо, и пламенеющая паутина очередного его заклинания уже поплыла к архимагу. На мгновение Ингрилу показалось, что он смотрит в две насмешливые искры в пустых глазницах черепа, а не в жесткие глаза жреца.
И тут атака его врага обрушилась на него со всей силой, словно огромным молотом разбив его щит. Архимаг завопил от ужаса и мгновенно заполыхал в пламени Дваера, которое, завертевшись спиралью, — хвала Троим! — перехватило направленные в него удары и закрутило их вокруг него, усиливая его собственную защиту.
Ответный удар Амбелтера ушел в сторону, захваченный
Враг ударил по нему заклинанием, которое снесло его вихревую защиту, как тряпку. Снова ослепительная вспышка, комната содрогнулась и наполнилась криками умирающих. Амбелтер отлетел в сторону и сплел щит получше, направив еще один удар во врага — или, скорее, он хотел, чтобы тот так подумал.
На самом деле это был не удар, а оболочка того, что он послал раньше. Она вспыхнула и пошла точно так же, как настоящий удар, а человек, который не был Раулдроном, шагнул вперед, сплетая очередное заклятие с Дваером, но отклонился в сторону у двери, в то время как в угол рикошетом пошел небольшой осколок.
Остальные жрецы взирали на все это снаружи с откровенным ужасом — и опустошающий удар Амбелтера накрыл их, разделившись, чтобы поразить всех, кто здесь был.
Один еще успел метнуть в комнату заклинание — сеть змеиных пастей, которые Гадастер мимоходом уничтожил. Он послал в ответ поток молний, а приросшие к полу жрецы, опустошаемые магией Амбелтера, получив молниями удар ниже колен, попадали на пол замертво. Щупальца заклинания жадно высосали их.
Даже когда удар Гадастера заставил его отступить и его щит заколыхался и рассыпался искрами, Ингрил Амбелтер ощутил прилив новых сил — жизненная сила погибших жрецов забурлила в нем. А за ней последовало что-то еще…
Что-то огромное, глубокое и темное. Что-то, заставившее его трепетать от каждого прикосновения. Такой силы он никогда не касался прежде. Она, вибрируя, шла через него, делала его сильнее, холоднее, и… и…
«ИНГРИЛ АМБЕЛТЕР», — прошептал у него в голове бог.
— Д-да?
«ТЫ ЗНАЕШЬ, КТО Я, ВСЕ МЕНЯ ЗНАЮТ».
— Да, о Темный!
«ТЫ ПОХИТИЛ УЖЕ ДОСТАТОЧНО СИЛЫ. Я ДОВОЛЕН. СТАНЬ ЖЕ ТЕПЕРЬ ВЕЛИКОЙ ЗМЕЕЙ, ЕСЛИ ТЕБЕ ЭТО ПРИЯТНО».
И вокруг него открылся Траэль, звенящий, огромный и потрясающий. В сердце сокрушающего огня Дваера, даже в тот момент, когда смертоносный удар Гадастера наполнил все его существо болью, Ингрил Амбелтер узрел — и ахнул. Так вот чего ему так не хватало! Не мертвый Камень с застывшей в нем силой, а живая паутина магии, самопознающая, огромная…
«УДИВИ МЕНЯ».
И внезапно огромный груз тьмы ушел из его разума, даже не удосужившись сказать: «или еще кого-нибудь».
Ингрил Амбелтер очнулся от благоговейного головокружения и стянул к себе новообретенную силу. Так вот каково быть Великой Змеей!
Расхохотавшись от возбуждения, Повелитель Заклинаний всей Аглирты послал удар, который с легкостью должен был уничтожить и Дваер, и его хозяина, и все вокруг!
Свет вспыхнул в его пальцах, послышался страшный рев, он все нарастал, и вот дальняя стена изуродованного зала исчезла, потолок обвалился, и солнце хлынуло внутрь, чтобы показать во всей красе, как огромное здание, частью которого была эта комната,
Солнце также отразилось от чего-то маленького, вращающегося, что висело в воздухе рядом с ним — там, где был Гадастер в похищенном им теле девушки из Радужных Драконов.
Ингрил посмотрел на это, затем мрачно кивнул. Гадастер переместился, оставив за собой только мерцающий щит, — как и сам он сделал, когда удирал из своего убежища от проклятой Банды Четырех. Может, попробовать отследить его своим Дваером? Но его отнесет этим щитом непонятно куда.
А если вместо этого призвать Траэль?
Траэль ждал, мерцая у него в сознании, но Ингрил мгновенно увидел два его недостатка: он мог провести дни, исследуя потоки этой новой магии, и Траэль не годился для его цели.
Несомненно, он мог выяснить, куда переместился его враг, много часов наблюдая или, по счастливому стечению обстоятельств, просто наткнувшись на нужное место и так обнаружив Гадастера. Но что сделает за это время его бывший хозяин? В первую очередь сразу переместится куда-нибудь еще.
Ха! Да зачем ему сейчас размениваться на мелочи? Пусть череполицый чародей расхаживает себе в чужом теле! Ингрил Амбелтер мог еще беспокоиться о ходячем скелете с Дваером, но Великая Змея лишь посмеется над жалкими умениями Гадастера!
Дваер Амбелтера вспыхнул ослепительным, торжествующим пламенем, архимаг рассмеялся и посмотрел на него, опьяненный темной шепчущей силой, что текла в его жилах. Она теперь навсегда останется в нем, и он будет неутомим и могуч, как сейчас.
И он сможет сделать — вот это!
Он отдался на волю силы и стал расти, меняться, поднимаясь над руинами, превращаясь в гигантскую змею, воистину Великую Змею!
Поднявшись на хвосте выше самого высокого замка, Ингрил Амбелтер сверху вниз посмотрел на Долину, распахнул клыкастую пасть и торжествующе взревел.
Но из пасти его вырвалось громоподобное шипение. Он раскачивался взад-вперед, охваченный радостью. Серебряная повторяла его извилистый путь, Траэль окружал его блистающей паутиной и… о, Траэль!
Как только он подумал о Траэле, чары снова охватили его, и он уменьшился, забыв об огромном змеином теле. Великая Змея исчезла.
Заблудившись в чудесах Траэля, Ингрил Амбелтер стоял нагой среди обрывков своего одеяния, с пламенеющим Дваером в руке, не замечая выживших змеиных жрецов, которые попадали на колени, а потом лицом в землю вокруг него в немом благоговении.
24
ОБОРОТНИ И ТАЙНЫ
ПЫЛАЮЩИЙ ТУМАН замерцал и отступил, как прибой, и Четверо оказались в тронном зале дворца на острове Плывущей Пены. Хоукрил держал на руках бесчувственное тело Эзендора.
Гвардейцы потянулись за мечами, но леди Серебряное Древо жестко приказала им стоять. В ее руке многозначительно сверкнул Дваер. Они повиновались, и один из ветеранов осмелился спросить:
— Что с лордом Черные Земли… как он?
— Устал, не более того, — коротко ответила Эмбра, понимая, насколько это далеко от истины. Похоже, Черные Земли избавился от заразы, но столкновение Дваеров снова поразило его разум. Очнувшись, он то видел дочь и друзей, то не видел, и бормотание его было бессвязно, как те крики, что он испускал во время ночных кошмаров.