Судьба драконов в послевоенной галактике
Шрифт:
– Да, - сказал я, - у меня была девушка. Еще там... наверху... И я понял... из-за нее. Я не хочу говорить "благодаря"... я ее погубил... А погубив, понял, что главное - убить дракона, все остальное...
Троллейбус остановился. Вошли еще люди.
– Побоку...
– Из пещер набегают, - услышал я краем и насторожился.
Но разговор двух пассажиров потек, потянулся в другую сторону. Они были со стройки, беседовали о "новеньких", о сложностях на разводе, и я перестал прислушиваться.
Мне не понравилась это вот фраза - "из пещер набегают": пещер здесь поблизости
Следующая остановка была наша...
Мы вошли в библиотеку.
– О, - обрадовалась библиотекарша, - только что Степан заходил, взял книжку "De moribus Ruthenorum...О мане падме кум, о!" и ушел...
– Что это, - изумленно спросила Кэт, - морибус и падме кум?
– Не знаю, - пожала плечами библиотекарша, - что-то инопланетное. Есть и перевод... Кажется, - она порылась в картотеке, - это значит: "мост, превращающийся под ногами пешеходов в пропасть... мост-ловушка". Ну, ваш Степан, - она улыбнулась, - на всех языках... Это так приятно... Ведь никто, никто не читает в нашем секторе. Только вы с Кэт, Степа, ну, де Кюртис, Миша зайдет иногда.
– Степа, - спросил я, - сказал, куда он пойдет?
– Нет, - удивилась библиотекарша, - нет... Я решила, что он домой пойдет...
Мы вышли на улицу.
Прошлись по туннелю к седьмому болоту...
– Кэт, поезжай домой, позвони в Контору и начальнику школ, может, он с координатором свяжется, а я загляну к "псам"...что-то мне...
– Да, - Кэт вцепилась мне в рукав, - мне тоже, мне тоже.
– Поедешь сама? Или что?
– Мне страшно, - Кэт все стискивала мою руку, - мне очень страшно.
– Поехать с тобой?
– Нет, что ты... Не совсем же я...
Я посадил Кэт в троллейбус и пошел к участку. Здесь совсем близко была "столовая", площадь развода, стройки... Я знал, что это совсем не те места, в которых я бродил, сбежав из маминой лаборатории, но странное чувство не покидало меня: все это уже было, было, нужно только вспомнить.
Я миновал троллейбусную остановку.
Две женщины беседовали у витрины замшелого магазинчика. Одна из них держала в руках сумку. Из сумки торчала палка твердокопченой колбасы. Я проходил мимо и услышал обрывок разговора: "...И на тренажер не похож..."
(...Неводом слуха ведешь по чужим разговорам, и попадаются рвущие, режущие сеть осколки чужих бесед...)
Я подошел к женщинам.
– Простите, - поинтересовался я, - вы говорили о каком-то тренажере или о ком-то, кто похож на тренажер?..
– Да, - охотно пояснила женщина с палкой колбасы, - на стройку залетело тут одно чмо болотное, а там - ребята - ну и поработали... Еще, наверное, работают... Что с вами?
– обеспокоилась женщина.
– Ничего, - ответил я, - это - мой сын.
________________ ______________________________________________
Степана привезли в санчасть. Я видел его растерзанное, истоптанное, разорванное тело. Я видел его крылья, обвисшие, волочащиеся по земле. Степан тихо поскуливал, постанывал. Он не разрешал себе орать от боли. Я опустился перед ним на колени, я обнял его огромную безобразную голову.
– Степушка, - забормотал
Я прижимал к себе его голову - и никто из санитаров не мешал мне, потому что сделать ничего было нельзя...
– Папа, - прохрипел Степан, - извини... Извини меня... За что...ненавидят... я... хотел... уйти... тихо...
Он вздрогнул, и я почувствовал, как отяжелело и одеревенело его тело.
– Джек, - меня тронули за плечо, это был Георгий , - Джек... уж все... все... Пойдем. ..
...На совете ветеранов-"отпетых" меня ждали. Начальник школ пожал мне руку. Джером спросил:
– Что с Кэт?
Но я даже отвечать не стал. С болвана чего спрашивать?.. Совет скучное дело, но скука порой помогает. Я сидел, откинувшись на стуле, чуть прикрыв глаза. Разбирали дело троих, убивших Степана. Их дело было чистое. Они ведь не знали, что он не ящер. На тренажер Степан никак не походил... Ну и что? В санчасти таких тоже не бывало. А что говорил по-человечески - так еще опаснее, страшнее... Я чуть-чуть приоткрыл глаза. Парней наказывать было не за что... Не за что... Начальник школ нагнулся ко мне:
– Ребята хотят в "отпетые"... Они готовы выдержать экзамен... Любой...
Не открывая глаз, я усмехнулся:
– Так уж и любой... Они что думают...
– я помолчал, потом добавил: Степан мог заклевать десять таких, как они...
– Это конечно, - осторожно согласился начальник школ, - это разумеется... Я только хочу узнать: если ребята выдержат экзамены, ты будешь против?
Я чувствовал, как улыбаюсь, как тянется влево и вверх угол рта.
– Они - здоровые лбы, и с реакцией у них все нормально, и экзамены они выдержат, и я один буду против, но если их примут в "отпетые", - я помолчал, улыбаясь, - если их примут в "отпетые", я постараюсь запомнить их лица и анкетные... данные... И тогда уже я вколочу их в дерьмо, в гибель, в болото...
Начальник школ вздохнул:
– Это не так обязательно... Зря что ли у нас право вето?
____________________________________________________________
Меня разбудили, аккуратно тронув за плечо. Я приподнялся на локте, увидел стоящих "псов" и опасной грудой посверкивающее на полу рыцарское обмундирование.
– Вот оно что, - сказал я.
– Так точно, - вежливо, почти подобострастно ответил один из "псов", требует сам. Я опустил ноги на пол. "Пес", отвечавший мне, был, по всей видимости, старший по званию. Во всяком случае, вел он себя так, а в их знаках различия я так до сих пор и не разобрался.
– Вам помочь облачиться?
– поинтересовался "старший".
Я поглядел на него.
– Батюшки, - восхитился я, - сколько лет, сколько зим! Вы же меня в этот комбинат отправили!
– Был грех, - вздохнул "пес".
– Какой же это грех, - я поднялся, прошел в ванную, пустил воду, - это не грех, а исполненный долг.
(Кэт позавчера увезли в санчасть. Я остался один... И скоро-скоро-скоро встречусь с ним. Я знал, что это рано или поздно случится... Я расплачусь с ним за все и всех. Даже если теперь он жует полуживой прозрачный студень мне-то что за дело до этого?)