Судьба драконов в послевоенной галактике
Шрифт:
– Готово, - с восхищением выдохнул Куродо.
– Еще бы нет, - усмехнулся я.
Поэт отряхивался.
– Может, вы и меня возьмете?
– кажется, больше из приличия поинтересовался он.
– Нет, - я покачал головой, - ни в коем случае. У меня и с Кэт были сложности. Вам, впрочем, и ни к чему. Вы и здесь как на другой планете.
Поэт зарделся.
Я посоветовал:
– Вам лучше бы удалиться - подальше и побыстрее. Сейчас будет сноп огня, дрожание земли
– Да, - горделиво сказал Поэт, - умею.
– Ну и прекрасно, - сказал я, - забирайтесь на принцессину лошадь, она вроде бы посмирнее, и - рвите как можно дальше.
– Прощальную оду прочитать?
– спросил Поэт.
– Уносясь вдаль, - заметил я, - вы можете читать все что угодно - хоть прощальную, хоть величальную...
Глава восьмая. Семейные сложности
Первое время я старался научить Кэт нашему языку. Она не понимала, пугалась. Она всего пугалась.
Я понимал, что зря приволок Кэт в подземелье.
Впрочем, Жанна Порфирьевна успокаивала:
– Там... девочке было бы много сложнее.
А потом Кэт освоилась. Она словно бы пришла в себя и даже научилась бойко лопотать по-нашему.
А потом случилось превращение Жанны Порфирьевны - и мы общими усилиями отволокли Жанну Порфирьевну в близлежащую санчасть.
Огромная жаба с выпуклыми прекрасными глазами все смотрела и смотрела на меня, покуда мы волокли ее в санчасть - и часто вздрагивала своим отвратительным горлом-мешком.
– Вот так, - засмеялся и хлопнул меня по плечу Мишель , - будешь плохо себя вести - станешь такой же красивый...
Я рассердился и ударил Мишеля. Нас едва растащили.
Мишель орал мне:
– Дурачок, ты не хыщнык - у тебя рога! Забодать можешь, а загрызть ни-ни...
Я вырвался из рук Куродо, схватил бриганда за грудки, прижал к стене туннеля:
– Ты про что? Про что ты?
– Сдурели, - спокойно сказал Георгий Алоисович, - что, не можете свои ротные дела дорешить? Крепко тебя бриганд кантовал?
Я отпустил Мишеля.
– Не особенно, - сказал я и добавил: - Как положено...
Потом мы всей комнатой поминали Жанну Порфирьевну.
Глафира, которая стала квартуполномоченной вместо Жанны, пела песни, а Мишель объяснял мне:
– Да все нормально, честно... ну, подумаешь, шлюха, ну, бывает...
– Конечно, бывает, - соглашался я, - это как я в какой-то книге читал: "Вот ведь шлюха, не хочет спать со мной". В этом смысле - шлюха?
– В этом, в этом, - кивал Мишель , - со мной она и впрямь спать не хочет... У нее есть магнит попритягательней.
Я смотрел в наглое ухмыляющееся лицо Мишеля и вспоминал слова капитана.
Вот оно
– Мишель, - сказал я, - тут дело пахнет дуэлью... Поединком - чуешь?
Мишель заулыбался еще шире, ликующе.
– Валяй, - с каким-то яросно-радостным надрывом выкрикнул он, валяй... давно ты дерьма не хавал, да?
– Виноват, - улыбнулся я, - но вы... ошибаетесь, это вы, кажется, употребляли... дважды... Спросите у сослуживцев...
– Тссс, - поднялся Куродо, - тихо. Тихо, ребята.
– Чего тихо, - громыхнул по столу кулаком Мишель, - чего тихо-то?
Глафира набрала полные легкие воздуху и вывела звонко-звонко, печально-печально...
– Это правда, курица - не птица,
но с куриными мозгами хватишь горя,
если выпало в Империи родиться,
лучше жить в провинции, у моря...
Песня была хороша, но она не утихомирила Мишеля, нагнувшись ко мне, он проговорил отчетливо, ясно:
– Джекки - Ббте - Пародист, знай свое место...
Я вздрогнул. Ад возвращался, а я должен был предотвратить это возвращение.
Я молчал, я знал, что реакция у Мишеля лучше и руки сильнее. И вообще, я чудом, случайно, оказался в ветеранах, а ему-то давным-давно должно было здесь оказаться.
– Молчишь?
– Мишель погладил себе горло.
– Правильно молчишь. Знаешь свое место. Помнишь... Не ты, блин, косточки твои помнят... Да?
Это было правдой. Я страшился того избиения. Мне было жутко вспомнить тот ад.
А он надвигался. И горло ада было похоже на горло жабы, отвратительный дряблый колеблющийся ме-шок...
– Твоя жена, - говорил Мишель, - блядь. Сходи к седьмому болоту убедись... У тебя, Ббте-Пародист, только такая...
Он слишком увлекся. А я слишком разозлился. Только этим я объясняю свой удачный удар.
А может быть, он был слишком пьян?
Не знаю. Когда перестаешь держать душу за копыта, о теле тоже как-то подзабываешь.
Загребая бутылки и тарелки со стола, Мишель опрокинулся навзничь.
И даже поднялся не сразу.
– Нокаут, - прокомментировал событие Георгий Алоисович, - из-за чего шум, ребята?
Куродо объяснил:
– Бывший бриганд стал выстябываться. Он решил, что он в роте. Это нехорошо.
Георгий Алоисович сказал:
– Но Джеку тоже нельзя руки распускать, а то что же такое получается? Чуть что не по мне - в харю? Райская жизнь получается, а не суровые будни...
Захмелевшая Глафира подперла щеку рукой и затянула:
– Ой да не вечер, да не вечер...
Кэт подошла ко мне, обняла за плечи и попросила, тихо вышептала в самое ухо:
– Пойдем?