Судьба генерала
Шрифт:
Тот, побледневший, гордо выпрямился и посмотрел прямо в глаза императору. Трость застыла в воздухе. Дрогни лорд Уитворт, попытайся прикрыться руками от удара — и взбешённый Павел Петрович избил бы английского посла до полусмерти, однако дипломат хотя и испытывал страх, но не отводил взгляд и демонстрировал полное презрение к нависшей опасности. Царь взвыл, как сотня разгневанных гиен, и, схватив уже обеими руками тяжёлую толстую трость, переломил её о своё колено.
— Если вы сегодня же не покинете пределы моей империи, то завтра я вас посажу в крепость и велю сечь кнутом, пока вы не подохнете, как собака! — прорычал Павел Петрович, отшвыривая обломки трости и резко поворачиваясь на высоких, как и у всякого коротышки, каблуках.
Песок визгливо скрипел под ногами тяжело и быстро
5
Вскоре посол уже поднимался по широкой беломраморной лестнице особняка своей многолетней любовницы Ольги Александровны Жеребцовой, сестры последнего фаворита Екатерины Великой Платона Зубова. Карл Уитворт уверенно шагал по роскошно убранным комнатам. Он вошёл в небольшую гостиную, обставленную белой лакированной мебелью, произведённой в знаменитых французских мастерских братьев Жакоб, украшенную по последнему слову моды того времени золотым или из чёрного дерева орнаментом, состоящим из многочисленных древнегреческих шлемов, копий, щитов, сфинксов, грифонов, лебедей и фавнов. Сама же хозяйка возлежала на великолепной бело-золотой кушетке как богиня, на время покинувшая Олимп и спустившаяся осчастливить простых смертных. Шмиз из белой полупрозрачной ткани с огромным вырезом обнажал роскошные плечи и почти всю грудь, щедро одаривающих мужчин ослепительной красотой. Тёмно-русые волосы были собраны в пучок и заколоты длинной декоративной иглой а ля грек. С удовольствием следуя прихотям «нагой» моды, мадам Жеребцова давала возможность немногочисленным посетителям её салона любоваться собой, уверенная, что ей, как и Афродите, стыдиться своей ослепительной красоты не пристало. Два молоденьких восторженных юнца сидели на пуфиках у её ног. Один из них читал французские стихи. Другой просто пожирал богиню глазами.
Смутившись при появлении англичанина, юные поклонники поэзии и русской Венеры вскоре откланялись. Когда они остались одни, Ольга Жеребцова рассмеялась.
— Ты просто испугал моих племянников.
— А не многовато ли их у тебя?
— Да нет, — снова залилась смехом Ольга, — русские семьи многочисленны, у нас очень много родственников.
— Ну, ладно. Бог с ними, с твоими родственниками, — проговорил лорд Уитворт, присаживаясь с краю на кушетку и целуя ей руку. — Я только что разговаривал с Павлушей.
— И ты предстал перед его сумасшедшими очами в таком виде? — воскликнула Ольга.
— Ага. — Весело потирая руки, лорд вскочил и прошёлся по гостиной. — Я довёл его почти до помешательства. Сегодня же мне придётся покинуть Петербург, но я своего добился. Теперь всё английское будет для нашего коронованного уродца как красная тряпка для быка. Он со своим «сумасшедшим Федькой» (так они звали вслед за Екатериной Великой Фёдора Ростопчина, ведающего у Павла внешней политикой) кинется осуществлять самые дикие планы, сближаясь с Бонапартом и угрожая нам войной.
— Зачем тебе это надо? Ведь ты посол Англии, а не Франции, ты, часом, сам не тронулся? — Ольга повертела у виска красивым пальчиком с длинным лакированным ногтем.
— Глупенькая! Политика, Оля, любит, как и военное искусство, обходные манёвры. — Уитворт снова подсел к хозяйке дома. — Для Англии, как и для России, просто необходимо убрать Павла. Нарыв должен созреть, а мы те хирурги, которые его вскроют недрогнувшей рукой. Вот для его созревания я и повысил температуру наших межгосударственных отношений. То, что он повернул к французам, очень опасно. Представь: огромное русское войско, да ещё
— Но у вас же огромный флот. Как они до вас доберутся?
— Через Индию, дорогая. Путь к сердцу Британской империи ведёт через Индию! А как тебе известно ещё из детских уроков географии, через Россию можно посуху дотопать до алмаза в нашей колониальной короне. Если план Индийского похода осуществится, нам конец!
— А есть такой план?
— Да, у Бонапарта. А этот корсиканец с замашками Аттилы и честолюбием Александра Македонского сумел обработать в свою пользу очень многих влиятельных лиц в Петербурге через своих шпионов, вернее шпионок, отменных парижских шлюх, спрос на которых по всей Европе очень высок, как на французские вина, духи и вот эту мебель от братьев Жакоб, и особенно здесь, в России, среди бесчисленных фаворитов и нуворишей [5] , расплодившихся при прежнем и при этом царствовании, как тараканы в грязной избе. Ведь известно, как падки русские баре на всё французское, тем более на самые изощрённые любовные ласки, поставляющиеся на экспорт парижскими проститутками в огромных количествах и оптом, и в розницу. Так что идея этого плана уже проникла в мозги придворного клоуна Ростопчина, который и дня не может провести без встречи со своей метрессой — красоткой Бонейль, и не сегодня-завтра ею загорится и Павел. Я имею в виду, разумеется, идею, а не шлюху. Он тоже что-то в последнее время подозрительно зачастил в дом, где проживает другая постельная дипломатка Наполеона — сладкоголосая мадам Шевалье.
5
Нувориш — человек, быстро разбогатевший и пробившийся в высшие слои общества; богач-выскочка.
— И ты решил их подтолкнуть к осуществлению этого дикого плана! Где же логика?
— А логика в том, что мосты сожжены. Теперь и наш кабинет, и твои братья, и сам наследник Александр наконец-то поймут, что ждать некогда, надо действовать.
— Нам для этого нужны деньги, и немалые. Хотя этого идиота на троне уже все ненавидят, но для успеха заговора нужны верные люди, объединённые единой целью, а для этого нужно приложить немалый труд, — твёрдым голосом проговорила госпожа Жеребцова, как-то уж очень быстро превратившись из любвеобильной Афродиты в мудрую и воинственную Афину. — Составить заговор, мой милый, дело очень хлопотное да и опасное: своими головами рискуем. Так что и мне, и братьям, и губернатору Палену нужны большие деньги, — повторила Ольга и жёстко посмотрела в глаза любовника.
— Деньги будут, — спокойно заявил Уитворт. — На защиту своей империи, над которой, как уверяют истинные британцы, никогда не заходит солнце, моё правительство их не пожалеет. В основном они пойдут через тебя. Но незадолго до решающих событий ты должна будешь покинуть на время Россию. Я не хочу рисковать тобой, моя кошечка. Думаю, это надо планировать на конец этого года, начало следующего. Скажи братьям и Палену, что дольше откладывать нельзя. Опасно для всех нас. И с каждым днём эта опасность будет только возрастать. Павел и его окружение не дураки и отнюдь не сумасшедшие. Они обязательно предпримут контрмеры. Мы должны их опередить. Вот тебе векселя и другие деловые бумаги. По ним получите деньги у купцов и банкиров.
— Надеюсь, это не английские подданные?
— Ты что, Оля, нас за идиотов принимаешь? Это в основном немцы, голландцы, шведы. Через одного из них я скоро свяжусь с тобой, так что, можно сказать, я вас не покину и буду всё время рядом до самого решительного часа.
— Однако постель наша опустеет, — рассмеялась Ольга, — как ты ни ловок и циничен, мой истинный британец, но заочно, через посредников любовью заниматься ты не согласишься.
— Господи, до чего же ты бесстыжая, Ольга. Но может быть, за это я тебя и люблю. — Уитворт страстно обнял красавицу.