Судьба королевских волчат

Зима Ольга

Что-то за спиной насторожило Мидира, но не успел он обернуться, чтобы проверить, как папа удовлетворенно вздохнул, глядя поверх макушки второго принца.

— А-а, вот и ты! Я уж думал, испугался или потерялся.

Мидир обернулся на этого «Вотыты», и с возрастающим уважением оглядел тяжелые доспехи на массивной фигуре воина. Раз ему позволялось ходить в доспехах, значит Вотыты — стражник! Ростом с отца или даже выше, он напоминал левую, самую высокую башню замка. Большой стражник!

Мидир, очень довольный своими выводами, поднял взгляд,

чтобы оглядеть лицо волка, телом похожего на башню, и не сдержал удивленного вздоха: он был белым. Белыми были волосы, убранные в две косы, брови и даже ресницы!

Вся стража по большей части была черноволоса, как отец, мать и сам Мидир. Кажется, встречал он парочку рыжих, и только.

Примерно так Киринн видится авторам

Чтобы рассмотреть всего Вотыты, пришлось закинуть голову.

— Ого! Я думар-р-р, таких бор-р-рьших не бывает! — Мидир не хотел говорить вслух, но вырвалось само.

Возвышающийся над ним Вотыты так же удивленно воззрился на волчонка.

— Ого! А я думал, таких маленьких не бывает!

Мидир оскорбленно вскинулся, собираясь как-нибудь сказать, что он давно не маленький!.. И тут папа засмеялся. Папа смеялся редко, но зрелище было завораживающее, а смех — заразительным, поэтому Мидиру совсем расхотелось сердиться на глупого белого волка, пусть и очень большого.

— Ну вот и молодцы, познакомились, — папа вытер выступившие слезы. — Договорились. Киринн! — Вотыты встал навытяжку. — Позаботься о том, чтобы мой сын осваивал войсковую науку вкупе с наукой командования войсками. И если я услышу хоть об одной подгрызенной ножке, тебе несдобровать!

— Слушаюсь, мой король! — гаркнул Вотыты очень браво. — Когда прикажете приступать?

— Прямо сейчас! Мидир! Миди-и-ир!

Пришлось отвлечься от важного — разглядывания меча воина-волка со всех сторон и попытке подползти со спины к ножу на голени.

— Мидир, слава старым богам, ты сообразительный. Теперь будешь учиться у начальника замковой стражи тому, что должен уметь и знать будущий военачальник. Ты должен стать опорой своему брату, будущему королю. Отнесись к этому серьезно! Прием окончен. Иди с ним!

— Хор-р-рошо, папа, а где начар-р-рьник замковой стражи? С кем я дор-р-ржен пойти? — Мидир обернулся во все стороны, но никто не появился.

— Кажется, я ошибся насчет сообразительности, — в сторону бросил отец, затем посмотрел сначала на Мидира, потом на Вотыты, свел брови, но тут белый волк зачем-то опустился на колено, заглянул в глаза, приблизив к Мидиру очень большую голову. Волчонку захотелось напасть от страха, но он сдержался.

— Мой принц, я и есть начальник замковой стражи. Мое имя Киринн, рад знакомству! — волк снял латную перчатку и протянул руку ладонью вверх, как будто приносил вассальную клятву. — Для меня честь — стать вашим наставником.

Мидир видел, так иногда подходили к папе или к Мэрвину, только в глаза при этом, конечно, взрослым

не заглядывали. Но раз это была клятва… Мидир приосанился, уважительно и серьезно кивнул, устраивая свою кисть поверх широкой ладони волка. Тот поклонился одной головой, а раз уже преклонил колено, то Мидир решил его простить за свой нелепый страх.

— А кого тогда зовут «Вотыты»? Когда ты пр-р-ришер-р-р, папа сказар-р-р «Вотыты»!

Папа почему-то закашлялся, резко встал и отошел налить себе воды из графина. Почему-то вода и Мидир казались подозрительно связанными, хотя второй принц воду в любом виде терпеть не мог.

Киринн в лице не изменился, поглядел в спину короля и шепнул серьезно, чтобы было слышно только Мидиру:

— Это мое секретное имя, по нему меня никто не зовет, и никто, кроме короля, его не знает, мой принц. Я убедительно прошу молчать и вас, — большой волк привстал и для пущей убедительности приложил палец к губам.

Волчонок посмотрел в сомнении — какой смысл молчать о втором имени? Разве что оно очень некрасивое! Впрочем, милостиво кивнул, и Вотыты выпрямился.

— Хор-р-рошо, я бор-р-рьше не буду называть тебя так! Еср-р-ри это др-р-ря тебя важно!

— Благодарю, мой принц. Можешь, но лучше наедине. А теперь, прошу, попрощайтесь с отцом, нам с вами предстоит свершить много дел.

Мидир обернулся к возвращающемуся в кресло Джаретту и задрал голову, чтобы посмотреть в глаза.

— Я пойду, вечер-р-ром вер-р-рнусь, — и помахал рукой. Тоже для убедительности.

Но папа промолчал.

Мидиру до зуда в пальцах захотелось подойти к папе, привалиться к его коленям, объяснить, до чего бывает тоскливо оставаться одному — ему! Самому маленькому волку в замке… вместо этого Мидир покрепче вцепился в руку Киринна, которого так и не отпустил.

— Мой король, — Киринн встал и отвесил низкий поклон, но Мидир все равно видел, что белый волк вдруг отчего-то расстроился.

— Идите-идите! — повел рукой Джаретт и поморщился. — И, Мидир, прошу, не грызи ты эти ножки!

— Хор-р-рошо, папа.

Большой волк потянул Мидира за руку, напоминая, что им пора учиться, но второй принц все равно не удержался от горького вздоха — вот бы его научил чему-нибудь сам папа! Об этом оставалось только мечтать…

— А почему, если ты начар-р-рьник замковой стражи, я тебя никогда не видел? — Мидир еще и втянул воздух, чтобы запомнить запах нового знакомого.

— Оттого, мой принц, что я только вернулся.

— Честь и сила? — прищурился Мидир, намекая, что дела вдали от Черного замка все равно оставались делами Черного замка и никак иначе.

— Сила и честь, — ответил Киринн по достоинству. — Мой принц, знаете ли вы, как надо распределять воинов для тренировочных боев? — хотя они вышли от отца, Киринн не выпускал руки Мидира из своей. — Это очень занятная наука, хотя сложноватая.

— Нет! Не знаю! Еще не знаю! Ты р-р-расскажешь? Я очень хочу узнать! А почему ср-р-рожная наука? Там надо считать? Я умею до ста!