Судьба королевского наследника

Джонс Амо

— Что, черт возьми, с тобой сегодня происходит?

Я вырываюсь из его хватки, пожимая плечами.

— Я в порядке. Хватай девушку и уходим.

Мои слова обрываются, когда я оглядываюсь назад, Син направляется сюда с ухмылкой, а девушки нигде нет.

Он подходит к нам, открывая рот, чтобы заговорить.

— Где она?

Глаза Сина сужаются.

— Кто?

— Девушка, чье лицо ты пожирал.

— О, она, — он ухмыляется, пожимая одним плечом. — Убегает от какого-то чувака.

Я хмурюсь сильнее, но он хлопает меня по плечу.

— Все хорошо, брат. У меня есть для нас одна.

Словно по сигналу, появляется

девушка в коротком голубом платье с застенчивой улыбкой. Я даже отсюда чувствую запах ее отчаяния. Ее волосы такие же каштановые, как и глаза.

Она слишком высокая. Слишком простая.

Но она подойдет.

Проглатывая свое раздражение, я встаю перед ней, прижимая костяшки пальцев к ее подбородку и поднимая ее глаза к моим. Ее зрачки расширяются, когда я говорю:

— Ты сегодня ела грибы. Поездка обещает быть трудной, но ты будешь делать только то, что хочешь.

Медленно она кивает, беря руку Сина, когда он предлагает ее ей, и затем мы заканчиваем это жалкое подобие вечеринки, направляясь обратно в Рат за настоящей.

Три

Найт

Я недостаточно трахался для того, чтобы спросить ее имя. Не знаю, потому ли это, что беловолосая Бездарная прожгла мой разум, как чертов огненный торнадо, превратив в пепел все, что как я думал, хотел, или потому, что все в этом мире безвкусно. Чертовски скучно. Это наводит на меня скуку. Вечеринки Бездарных — всегда дерьмо. Ежедневно гоняемся за тем, с чем играем, употребляя алкоголь, пока в конце концов не сдаемся.

Я имею в виду, это мило. Пока не наскучит.

— Куда мы едем? — спрашивает девушка, подпрыгивая у меня на коленях. Я удерживаю ее неподвижно, сжимая ее бедра, перенося ее вес на Сина. — На еще одну вечеринку?

Черт возьми, я не могу с ней возиться. Каждый раз, когда она прикасается ко мне, мне хочется отрезать ей руки. Я имею в виду, я мог бы…

— Да, детка… — Син играет с ней, проводя зубами по ее лопатке. Он одаривает меня злой ухмылкой, которая, я знаю, говорит спасибо за закуску.

— Я думаю, ты могла бы назвать это вечеринкой.

Крид останавливает машину у обочины. Тихая пригородная улица здесь такая же, как и любая другая. Особняки, стоящие бок о бок, мерцающий в окнах телевизионный свет, женщина, выгуливающая свою маленькую собачку через улицу, и мужчина, одетый в костюм, только что приехавший домой на своей Тесле, поправляющий галстук по пути к входной двери. Интересно, нашел ли он время проверить, не осталось ли следов помады на его члене, прежде чем вернуться домой. Неважно. Я никогда не понимал Бездарных и их бессмысленных усилий удержать своего партнера от того, чтобы он трахался с кем-то еще. Там, откуда я родом, мы трахаемся с кем хотим и когда хотим, а затем передаем ее следующему, кто хочет поиграть. Никакого вреда, никаких запретов. Дерьмо с ограничением про одну киску или один член? Это приберегается на тот случай, когда ты найдешь свою половинку, только тогда товар не должен быть передан никому-блядь-другому. Судя по тому, о чем рассказывает наш вид, ты не возражаешь, когда это происходит.

Почти уверен, что я буду чертовски возражать.

— Найт! — кричит кто-то с другой стороны дороги,

и я захлопываю дверцу, прищурившись при виде тени.

— О боже мой… Это совсем не похоже на веселое времяпрепровождение… — бормочет маленькая игрушка рядом со мной, ее нижняя губа отвисла.

В ее словах есть смысл. На обыденный взгляд это выглядит примерно так же просто, как и соседний дом. Две колонны, живописные качели на крыльце и сад, такой свежий, что кажется, будто он сошел прямо из журнала садовода.

Ее маленькая ручка хватает мою. Я не утруждаю себя тем, чтобы стряхнуть ее, отчаянно желая пройти внутрь. Когда мы переступаем прозрачный порог, барьер распадается с разрядом электричества, и в воздухе вспыхивают фиолетовые, розовые и голубые струи. Хватка девушки вокруг моей руки ослабевает, когда она слегка отступает назад.

— Она будет убегать?

Я поворачиваюсь к Сину, ухмыляясь ему.

— Я не знаю…

Ледженд кружит вокруг нее, как лев вокруг ягненка.

— Отчасти надеюсь, что так оно и есть.

— Я не такая! — ее карие глаза встречаются с моими. — Что бы здесь ни происходило. Вы, ребята, накачали меня наркотиками?

Я закатываю глаза.

— Да, потому что мы потратили бы на тебя хорошую порцию пыли фейри.

Моя рука находит ее подбородок, когда я удерживаю ее взгляд.

— Грибами.

Она слегка кивает, вспоминая.

Лужайка усеяна людьми, все из университета. Перед Александром Оливером на коленях сидит девушка, ее маленькая ручка обхватывает его член, а ее голова покачивается взад-вперед. Какая-то олдскульная песня D12 громко играет из динамиков, пока я трусцой поднимаюсь по ступенькам к входной двери. Люди расступаются перед нами, когда мы пробираемся сквозь толпу. Если они не пытаются так отчаянно быть нашими друзьями, то они пытаются трахнуть наших жертв.

Я толкаю дверь, отталкивая двух девушек, которые целовались с другой стороны. Туман клубится у наших ног, а окружающего освещения достаточно, чтобы увидеть, что происходит. Полный контраст с тем, что происходит снаружи. Как только вы переступаете порог, создается впечатление, что вы попали в секс-клуб. Здесь все управляется магией, нет отдельных зон. Нет кухни, гостиной или спален. Просто одна большая комната. Потолок сверкает рядами светильников, а в каждом углу расставлены огромные круглые диваны. Сзади раздается громкий треск, и в комнату, спотыкаясь, входят двое оборотней, один в облике зверя, а другой в человеческой. Харрисон Левиант ухмыляется оборотню, который, я почти уверен, Джастин Эвок, поскольку он единственный, кто жульничает во время драки, обращаясь.

— Давай, ты, большой волосатый ублюдок! — Харрисон встряхивает своими длинными светлыми кудрями по сторонам.

— Умираю от желания снова надрать тебе задницу!

— Будь прокляты наши Старейшины и их потребность защищать от нас собственный вид…

Ледженд подходит ко мне, скрещивая руки.

— Было бы забавно убедить этих тупых ублюдков делать все, что мы захотим.

Я отметаю доводы моего младшего брата о том, что он сеет хаос, направляясь в другой конец комнаты, где на стойке стоят бутылки с алкоголем, специально изготовленным на наших собственных винокурнях, чтобы обеспечить двойную крепость, и пылью фейри. Если кто-нибудь из Бездарных, которых мы притащили сюда, придет в поисках бухла, они не заметят нашу заначку, все это видно только зоркому глазу иных.