Судьба найдет на сеновале
Шрифт:
– Мне он представился психологом, – удивилась Вероника Григорьевна.
Макс и Аня переглянулись, потом одновременно рассмеялись.
– Нет, – пояснила эксперт, – Подушкин владелец агентства «Шерлок».
– Красиво сказано, – отмахнулся Воронов, – да только у парня нет клиентов, никому Иван не нужен. Я оформил его к нам консультантом, чтобы хоть на чай себе заработал.
– Он добрый, с родственниками жертв умеет общаться, – встала на мою защиту Аня. – Вероника Григорьевна, как вам Ваня показался?
– Воспитанный молодой человек, – похвалила меня хозяйка
– Вот видишь, Макс! – обрадовалась эксперт.
– Хорошо, что Подушкину оружие не положено, а то бы он нос себе отстрелил, – отрезал Воронов. – Ваня рохля и мямля, вечно с ним что-нибудь случается, то телефон теряет, то еще чего, кошелек у него на днях сперли. И, кстати, он выпить любит.
– Никогда не видела Ваню пьяным, не придумывай, – возразила Аня.
– Днем он не квасит, но перед сном всегда три-четыре рюмки коньяка уговаривает, а потом спит бревном, – разоткровенничался Макс. – Не сиди мы с ним десять лет за одной партой в школе, ни за какие коврижки не связался бы с таким типом. Но дружба – святое дело, Иван мое наказание. Все, хватит о пустом болтать. Вероника Григорьевна, нам нужна ваша помощь, поэтому мы и попросили вас подъехать.
– Сделаю, что смогу, – заверила мать Нины.
– Необходимо составить список всех приятелей Ореховой, начиная с одноклассников, – завел Макс.
Я отошел от стекла и сел на стул. Дальше можно не наблюдать за действом и не слушать, как старуха диктует никому не нужные фамилии. Просто Макс не может сразу после моего звонка распрощаться с ней. Гудкова вовсе не глупа и может сообразить, что именно телефонный разговор Воронова с незадачливым сыщиком являлся самой важной частью встречи.
Где-то через час Аня отправилась провожать мать Ореховой, и ко мне в комнатушку заглянул Максим.
– Ну как?
– Выглядело убедительно, – сказал я. – Отличный ты телефон подобрал, с сильным динамиком, мой голос хорошо был слышен.
– Леня из техотдела постарался, – пояснил друг, – поколдовал над трубкой. Надеюсь, бабка нам поверила.
Я встал.
– Она много лет доводит людей до самоубийства и ни разу не попалась. Мы ею заинтересовались исключительно из-за суицида в отеле. Если бы не письмо Нины, на Гудкову никогда бы не обратили внимания. У Вероники Григорьевны за годы успешной работы на ниве заказных убийств должно было появиться ощущение собственной безнаказанности, уверенности, что она умнее всех. Полагаю, дама считает окружающих полными дураками и непременно заглотнет наживку. Мы все для этого сделали.
Вернувшись домой, я сказал Шарлотте:
– Сегодня уеду к приятелю на день рождения и останусь у него. Не боишься ночевать одна?
– Конечно нет, Ванечка, – прохрипела Лота, – мне не пять лет.
– Тебе надо непременно обратиться к врачу, – посоветовал я, – голос никак не восстанавливается.
– Ну и фиг с ним, – отмахнулась она.
– Если запустить болезнь, она перейдет в хроническую стадию, – завел я. – Красивая девушка, а разговариваешь как портовый грузчик. От тебя все женихи убегут.
Но Шарлотта не испугалась.
– Ерунда, не первый
– Понятия не имею, – удивился я. – У нее бы спросила.
– Задала вопрос, – ответила Шарлотта, – а тетя Николетта пропела: «Сюрпризик».
Я подавил вздох. Сюрприз от маменьки? Это пугает.
В девять вечера я заглянул в спальню к Шарлотте и ощутил укол совести.
– Лота, ты купила надувной матрас? Совсем забыл о гибели старого дивана и безвременной кончине «Базилио». Дорогая, я не захожу в гостевую, потому что там сейчас твоя спальня, вот вопрос с софой и выпал из моей головы. Извини, ты целую неделю мучилась на некомфортном ложе и молчала! Надо было как следует отругать меня. Через пару дней непременно куплю диван.
– Ерунда, Ванечка, – остановила меня Лота, – матрасик мягкий, а стоил дешево.
– Завтра с утра верну тебе потраченные на него деньги, – пообещал я. – Значит, так: дверь никому не открывай, окна не распахивай, никуда не выходи, еду не заказывай. А если очень захочется слопать пиццу, не впускай в квартиру курьера, приготовь деньги заранее, чуть-чуть приоткрой дверь…
– Ты со мной как с детсадовкой обращаешься, – перебила Шарлотта. – Я давно уже взрослая, школу закончила.
– Мне будет спокойнее, если ты пообещаешь сегодня отказаться от фастфуда, – продолжил я. – В награду свожу тебя в выходной куда захочешь. В театр, в консерваторию, в музей.
Шарлотта запрыгала от радости.
– В любое место? По моему выбору?
– Да, – подтвердил я.
– На рынок за сумочкой! – заликовала Лота.
– Ладно, – согласился я. – Запри за мной хорошенько дверь. Я постою на лестнице, послушаю, как замок сработает. И задвинь щеколду.
– Ты прямо как моя бабушка, – захихикала Шарлотта, направляясь за мной в прихожую. – Она всегда перед сном шваброй под всеми кроватями пропихунькивает – затаившегося вора ищет.
Я вышел на площадку, услышал характерные щелкающие звуки в замке и пошел к лифту. Ну что ж, сейчас устроюсь в офисе и посмотрю, удалось ли нам заманить Веронику Григорьевну в западню.
Тут на меня напал смех: я уже, однако, привык к речевым оборотам Лоты – глагол «пропихунькивать» меня не смутил, понятно же, что это брат словечка «выпихунькивать».
Глава 37
В десять вечера я обратился к Максу, который смотрел телевизор в гостиной.
– Пора тушить свет.
– Ладно, – не стал спорить он.
– Лягу на диван, – сказал я. – А ты где устроишься?
– Письмо к Яншину якобы хранится в письменном столе, так? Кабинет у тебя огромный, пожалуй, сяду в кресло у камина. Верхний свет человек, которого Гудкова пришлет, зажигать не станет, воспользуется точечным фонариком. Шторы на окне перед столом задергивать не стоит. Тучи разбежались, светит луна, незваный гость сразу увидит, куда двинуться. А оба эркера надо, наоборот, закрыть гардинами, тогда меня не будет видно. Ну, давай приготовим сцену…