Судьба предвидений Жюля Верна
Шрифт:
построить плавучие острова (не для миллиардеров, разумеется; такие острова — отличные танкеры);
создать атомный бур, разрушающий породу направленным пучком элементарных частиц;
изобрести универсальную транспортную машину, способную летать, ездить, плыть по воде и под водой…
Пройдут десятки лет, пока это будет сделано. Но и тогда действительность не обгонит Жюля Верна. Еще останется решить проблему передачи мысли на расстояние, найти способ менять орбиты планет, открыть «элементон» (проматерию), получить абсолютный вакуум и абсолютный теплоизолятор, научиться управлять тяготением…
Пунктир жюль-верновских предвидении пересекает эти не исследованные наукой области. Не сбывшиеся еще идеи великого фантаста подобны тропинкам, зовущим
Кто пойдет по этим тропинкам?
3
Четырнадцать раз в таблице повторяется «нет». Они весьма категоричны, эти «нет». Но ведь множество «нет», сказанных двадцать лет назад, уже превратились в «да»! Не значит ли это, что в таблице, которую будут составлять в 70-х или 80-х годах очередные «ревизоры» Жюля Верна, вообще исчезнут все «нет»?
Присмотримся внимательнее к ошибкам Жюля Верна.
Излагая гипотезу внутреннего строения Земли, пытаясь предугадать высоту атмосферы, рисуя возможные последствий столкновения Земли с кометой, Жюль Верн лишь следовал тому, что наука считала достоверным. Это, в сущности, ошибки современной Жюлю Верну науки.
Почему же наука, дающая надежную основу фантастике, иногда все-таки подводит фантастов?
Дело в том, что в понятие «наука» мы включаем и незыблемые законы природы, и относительно универсальные принципы, и довольно ограниченные правила, и формирующиеся еще теории, и совсем неустоявшиеся гипотезы. Когда фантаст опирается на фундаментальные законы природы (такие, как закон сохранения материи или законы диалектики), можно не опасаться ошибок. Маловероятны промахи и в тех случаях, когда основой фантастики являются принципы, сохраняющие силу в широких пределах, например, принципы классической механики и принципы теории относительности. Правда, это нелегко — исходя из широко известных законов и принципов, самостоятельно найти более или менее новую идею. Такая работа сопоставима с работой ученого и изобретателя.
Есть и другой путь, неизмеримо более легкий. Можно использовать то, что лежит на поверхности науки. Каждая хоть сколько-нибудь приметная новая гипотеза без всякого труда, почти автоматически, превращается в исходную для фантастики научно-техническую идею. Такие идеи легко создаются и… легко погибают.
Жюль Верн не иллюстрировал чужие гипотезы. Он продумывал их заново и приходил к самостоятельным выводам, до дерзости смелым. Из ста восьми идей, по самым скромным подсчетам, семьдесят были для современников Жюля Верна «чистой» фантастикой, а порой представлялись и фантастикой антинаучной. Но именно эти идеи кажутся нам наиболее реальными. Такова, например, судьба шуток Жюля Верна: говорящая газета, говорящие часы, отраженная в облаках реклама, съедобные газеты — все это так или иначе стало явью.
Лишь в тех — весьма немногих! — случаях, когда Жюль Верн переставал дерзать, его прогнозы оказывались ошибочными. Жюль Верн, например, верил в большое будущее пневматических туннелей и поездов с гидравлической тягой. В его время это были общепризнанные «чудеса техники». Но XX век решительно отверг эти «чудеса».
Здесь мы сталкиваемся с одной из интереснейших особенностей «научно-фантастической технологии». Пока машина несовершенна, она отличный объект для фантастики. У нее есть будущее. Машина, достигшая совершенства, будущего уже не имеет. Машины погибают в расцвете сил. Можно вспомнить хотя бы паровоз. К 50-м годам XX века он стал верхом инженерного изящества и конструктивного совершенства. Но именно в эти годы его быстро вытеснили тепловозы и электровозы.
Когда Жюль Верн писал «От Земли до Луны», пушки тоже были одним из «чудес техники». Жюль Верн думал и о применении ракет для управления снарядом в полете и при торможении. Он мог бы послать своих героев на Луну не в пушечном снаряде, а на ракете. Но пушки — по тем временам — (шли намного совершеннее, и он поверил в очевидность, а ничто так не подводит фантастов, как кажущаяся очевидность…
Здесь надо сказать еще об одной особенности фантастики.
Но, как сказано, очевидность весьма обманчива. Признав однажды что-то очевидным, мы перестаем об этом думать. А время идет, и меняется все то, что когда-то обусловило наш вывод.
Попробуем же еще раз ответить на вопрос: а почему, собственно, нельзя полететь из пушки на Луну?
4
Прежде всего потому, что потребуется пушка слишком больших размеров. И, если даже удастся построить такую пушку, путешествовать в ее снаряде никто не сможет. Слишком уж велико ускорение, получаемое снарядом при вылете из ствола орудия.
Эти соображения абсолютно верны. Но они отнюдь не предопределяют «нет» идее космического полета в пушечном снаряде.
Длина колумбиады вполне сопоставима с расчетной длиной многоступенчатых ракет, способных развить вторую космическую скорость. Заряд пороха (160 тонн) не больше — по порядку величин — расхода ракетного топлива и окислителя. К тому же цифры, приведенные Жюлем Верном, сейчас можно существенно уменьшить: созданы высокопрочные пушечные сплавы и мощные пороха.
Второе соображение серьезнее: человек, как и сто лет назад, не перенесет чудовищных стартовых перегрузок при выстреле. Да, пушечное ядро не годится в качестве корабля для космонавтов. Но ведь могут быть корабли и без космонавтов! Например, исследовательские снаряды. «Обжитому» космосу нужны будут грузовые снаряды и снаряды-цистерны. Горючему, залитому внутрь снаряда-цистерны, нестрашна никакая стартовая перегрузка…
В споре ракеты и снаряда, казалось бы, у ракеты есть неоспоримое преимущество: плотные слои атмосферы ракета проходит с относительно небольшой скоростью. Пушечному же снаряду пришлось бы пробивать атмосферу, так сказать, на полном ходу. Но ведь атмосферы может и не быть! Если невыгодно стрелять с Земли на Луну, это вовсе не значит, что нельзя стрелять с Луны на Землю.
Идея Жюля Верна, оказавшаяся практически непригодной на Земле, вполне может осуществиться на Луне, на Меркурии, на астероидах — словом, в космосе. Например, для Меркурии вторая космическая скорость составляет всего 3,8 километра в секунду. Это немногим отличается от начальной скорости полета снаряда дальнобойного орудия. О Луне и говорить не приходится — там почти каждая современная пушка превратилась бы в установку по запуску искусственных спутников. Под силу современным орудиям и стрельба с Марса на его луны — Фобос и Деймос.
Большие планеты — Юпитер, Сатурн, Уран, Нептун — труднодоступны для человека. Земными «колониями» в солнечной системе станут Марс, Венера, Меркурии, спутники планет, крупные астероиды. За исключением Венеры, все они лишены плотной атмосферы, а значения первой и второй космических скоростей у них относительно невелики. Это идеальное сочетание условий для осуществления идеи Жюля Верна.
«Артиллерийский способ» запуска беспилотных космических снарядов (снабженных при необходимости ракетными ускорителями или тормозными двигателями) имеет спои преимущества: простоту, абсолютную надежность, высокую точность. Он экономичен, а это очень важно. Изучение космоса потребует запуска огромного количества беспилотных исследовательских снарядов. Станция, созданная где-нибудь на Титане, будет ежегодно запускать тысячи снарядов в направлении Сатурна. Экономисты, возможно, первыми отдадут предпочтение артиллерийскому снаряду…