Судьба разведчика: Книга воспоминаний

Грушко Виктор Федорович

Любой офицер для работы за рубежом должен иметь убедительную «легенду». Под каким прикрытием он будет работать? Какова его легальная профессия? Станет ли он работником торгпредства, журналистом или иным специалистом? Где он получил образование и откуда родом? Где работал раньше? Как получилось, что именно ему доверили работать в данной стране?

Все это приходится тщательно отрабатывать, так как иностранные спецслужбы стремятся перепроверить максимум сведений о каждом советском человеке, оказавшемся за границей. Промашки в подготовке «легенды» и освоении обязанностей по прикрытию незамедлительно привлекают к себе повышенное внимание контрразведки, что с самого начала затрудняет оперативную работу и осложняет жизнь.

В моем случае «легенда» напрашивалась сама собой. Я работал в Норвегии на дипломатической должности, должен и дальше следовать

по этому пути. Было бы нелогично и странно выдавать себя, скажем, за журналиста.

Мне ничего не нужно было выдумывать: ни где родился, ни где вырос, ни где учился. Поскольку я не сочинял, такая история могла проверяться и перепроверяться кем угодно и сколько угодно. Официально я продолжал оставаться сотрудником МИД СССР вплоть до ухода из разведки.

Было, правда, одно исключение — год, проведенный в разведывательной школе. Вот его следовало прикрыть, потому что в это время я в МИД, естественно, не появлялся, что не могло остаться незамеченным. Было решено «легендировать» этот период занятиями в Высшей дипломатической школе (сегодня это Дипломатическая академия). В ней в течение трех лет получали дополнительное образование в основном люди других профессий, которые рекомендовались на дипломатическую службу. В то же время в ВДШ были девятимесячные курсы для сотрудников МИД, своего рода курсы повышения квалификации. Вот этими курсами я и подменил свою учебу в «школе № 101». Нельзя сказать, что «легенда» была железной (а какая может быть таковой?), но достаточно надежной.

Одним из этапов учебы в ВДШ обычно является направление слушателей на стажировку в страны, где им предстоит работать. Для подкрепления «легенды» было решено направить меня на двухмесячную стажировку по линии ВДШ в Норвегию накануне нового, 1962 года.

Я не имел ничего против. Поездка оказалась несложной и приятной. Прежде всего я восстановил все свои прежние личные контакты, в том числе с Герхардсеном. Сразу по прибытии я позвонил Берне и был приглашен на обед. Это наверняка зафиксировала норвежская контрразведка.

Но и в Первом главке этот контакт заметили. Если раньше мои личные связи не привлекали к себе особого внимания ни в МИД, ни в КГБ СССР, то теперь ситуация изменилась. Будучи обязан докладывать в Центр о каждом таком шаге, я направил телеграмму о встрече с Герхардсеном. Один из руководителей ПГУ, не зная моего разведывательного псевдонима, начертал на телеграмме: «Кто это?». Очевидно, не каждый день в Центр приходили сведения о том, что оперработник, только что прибывший в страну в качестве стажера, нанес частный визит премьер-министру и отобедал у него.

Глава 7

В двойной роли

В 1962 году начался десятилетний период, когда я оказался тесно связанным с Норвегией особым образом. Внешне было мало изменений, существенно отличавших прежнего атташе советского посольства по вопросам культуры от вновь прибывшего второго секретаря посольства. Мне уже исполнилось 32 года, и присвоенный дипломатический ранг для этого возраста был вполне обычным. К тому же я имел определенный опыт работы в посольстве и центральном аппарате МИД.

С другой стороны, отныне это было лишь «легендой». Подлинная моя работа являлась противозаконной с точки зрения страны пребывания и заключалась в добывании всеми имеющимися способами иностранных государственных секретов для Советского Союза.

Работа под дипломатическим «прикрытием» имеет свои плюсы и минусы. Сотрудники посольств, как правило, более тщательно «опекаются» местными спецслужбами. С другой стороны, дипломаты пользуются иммунитетом и не могут быть осуждены за нарушение законов страны пребывания. Они могут быть высланы за несовместимую с их статусом деятельность и занесены в «черные списки» лиц, которым запрещен въезд в страну.

Профессия разведчика — одна из старейших в истории. Если бы все, что говорится и пишется государственными деятелями публично, соответствовало действительности, тогда, возможно, необходимости в разведке не существовало бы. Но реальность далеко не такова. Все правительства хотят знать скрытые пружины в процессе принятия решений руководством других стран, поэтому вынуждены проверять искренность официальных заявлений, выявлять недружественные планы. Кроме того, разведывательные каналы используются всеми странами для оказания влияния, выгодного для себя, на другие государства. Неосведомленность в планах и намерениях

стран-оппонентов может иметь катастрофические последствия для других государств, особенно великих держав. Приведу пример. В 40-е годы США были единственным в мире обладателем ядерного оружия, и президент Трумэн мог чувствовать себя спокойно, рассчитывая на полное превосходство своей страны, по крайней мере на протяжении 20 лет. Но когда известный физик-ядерщик Клаус Фукс и другие западные ученые смогли при помощи советской разведки снабдить наших ученых определенной информацией, позволившей ускорить отечественные разработки, и в 1947 году в СССР была создана атомная бомба, картина мира резко изменилась. Служба внешней разведки СССР сыграла роль, которую трудно переоценить не только в нашей стране, но и в других государствах, стремящихся сохранить максимальную независимость от США. Никто сегодня не может сказать, каким соблазнам могли подвергнуться американцы, сохраняя монополию на ядерное оружие. Да и в наше время ядерное оружие России — это единственное, что заставляет задуматься американских политиков, усиленно продвигающих НАТО на Восток. Выдающиеся западные физики, оказавшие содействие Советскому Союзу в создании паритета, предвидели такую опасность. Лучше, чем кто-либо, они понимали, какой монстр порожден в США с их участием. Исходя из того, что гарантией неприменения атомного оружия может стать только такое положение, при кагором ни одна из сторон не решится на удар, опасаясь массированного возмездия, западные ученые оказали содействие в передаче нам ряда технологий. Они действовали исключительно из идейных соображений, о деньгах речи вообще не шло. Одна из наиболее значительных операций разведки не стоила Советскому Союзу никаких финансовых расходов.

Сферой моей ответственности в резидентуре в Осло была политическая разведка. Что такое «политика» в понимании Первого главного управления? Помимо «чисто» политических вопросов она на практике охватывает весь комплекс общественных тенденций и явлений, влияющих на поведение руководства страны. Социальный климат, гуманитарные проблемы, военные амбиции, мероприятия в сфере национальной безопасности — все, что определяет положение в государстве и его отношения с другими нациями. Внешняя разведка включает и другие направления работы — от добывания научно-технической информации до обеспечения собственной безопасности. Но, будучи относительно самостоятельными, эти виды деятельности создавали необходимые предпосылки для политической разведки и дополняли ее, потому что разработка и создание новых видов вооружений, особенно ядерных, направленность и активность работы иностранных спецслужб против нашей страны — это практическое выражение внешней политики государства.

В Норвегии разведывательная работа КГБ была направлена главным образом на то, чтобы противостоять усилению влияния США и НАТО в этой стране и выявлять конкретные планы норвежских союзников, которые имели антисоветскую подоплеку.

Кроме того, мы должны были предоставлять руководству нашей страны надежную информацию о намерениях Скандинавских стран по отношению к Советскому Союзу. В качестве важнейшей задачи ставилось проникновение в главный объект НАТО на Севере Европы в Колсосе (под Осло) для получения сведений о его активности и инструкциях, получаемых из штаб-квартиры блока, размещенной сначала в Париже, а затем в Брюсселе. В списке приоритетов нашей разведработы стояли американское посольство в Норвегии и норвежские государственные органы, осуществлявшие сотрудничество и контакты с Североатлантическим блоком. Следует сказать, что в некоторые периоды наши усилия приносили весомые результаты.

Естественно, большой интерес представлял МИД Норвегии, особенно его управление по делам НАТО. Там находились тысячи документов, с которыми нам хотелось бы познакомиться. То же самое относилось и к норвежскому Министерству обороны, через которое осуществлялось планирование действий Норвегии и союзников по НАТО в военное время.

Помимо контроля и проверки соответствия подлинных намерений Норвегии ее официальным заявлениям в отношении Советского Союза нас интересовала еще одна проблема «местного значения». Речь идет о вступлении (а точнее — невступлении) Норвегии в Европейское экономическое сообщество. Внутренние разногласия по данному вопросу, сомнения и возражения, высказывавшиеся правительством страны на переговорах с ведущими западноевропейскими странами, безусловно, оказывали сильнейшее воздействие на своеобразие международной ориентации страны.