Судьба Шута

Хобб Робин

Вполуха прислушиваясь к его болтовне, я размышлял о своем будущем. Мы вернемся в Баккип, но мне придется забрать библиотеку Скилла. Меня охватывала тоска, когда я думал о том, сколько раз мне придется возвращаться сюда через Скилл-колонны. Однако эта задача показалась мне совсем простой по сравнению с другими проблемами, которые мне предстояло решить. Я должен познакомиться с Неттл. И рассказать Молли о том, что я жив. На меня накатила такая мощная волна желания, что я на мгновение задохнулся.

Восстановив все мои воспоминания о Молли, Шут вернул меня в то время, когда я впервые понял, что потерял ее.

Боль и гнев были так же сильны, как и моя любовь. Меня ужасала мысль о нашей первой встрече и об объяснениях, которые мне предстоят. Я боялся увидеть ее печаль из-за смерти мужа, но знал, что у меня нет выбора. Баррич вырастил мою дочь, узнав, что я «умер». Значит, я должен позаботиться о его маленьких сыновьях. И все же это будет непросто.

Мне предстоят нелегкие разговоры и трудные встречи. Тем не менее я вдруг понял, что жду их с нетерпением, что за скорбью из-за смерти Баррича может последовать что-то другое. Я чувствовал себя пустым и завистливым, когда думал об этом, но надежда оставалась. Казалось, прошли долгие годы с тех пор, как я в последний раз думал о будущем с надеждой. Я осознал, что хочу изменить свою жизнь, и готов рискнуть, пытаясь вернуть любовь Молли. Олух потряс мое плечо.

– Ну? – с радостным видом спросил он. – Ты хочешь пойти прямо сейчас?

– Да, – ответил я, обнаружив, что с улыбкой киваю Олуху, который описывал мне, как ему нравится кататься с горки.

Оказалось, что я только что согласился пойти с ним кататься. Его радость была такой искренней, что я не решился ее испортить. К тому же я неожиданно понял, что сейчас мне больше нечего делать. Шуту не помешает отдых, а беседа с Черным Человеком его увлекла. Мы оделись и вышли из дома. Я собирался скатиться с горки раза два, не больше, но склон оказался удивительно длинным, а Олух успел так его раскатать, что скольжение стало идеальным. Мы съезжали вниз на животах, а потом на моем плаще, вопили от восторга, как дети, и не обращали внимания на холод и снег.

Это была игра, чистая и простая. Игра, на которую у меня никогда не хватало времени. Как давно я успел забыть о таких простых удовольствиях? Я настолько погрузился в эти радостные ощущения, что удивился, когда услышал свое имя. Я как раз заканчивал очередной спуск и повернулся на звук голоса Шута. Олух врезался в меня сзади. Я упал, и мы с Олухом покатились по снегу. Впрочем, никто из нас не пострадал. Мы вскочили на ноги, и я видел, что Шут смотрит на нас с таким удивлением и любовью, что у меня защемило сердце. И еще в его взгляде были печаль и сожаление.

– Тебе нужно попробовать, – сказал я ему, смущенный тем, что он видит мои мальчишеские забавы.

Олух весело ухмылялся, несмотря на наше падение.

– Моя спина, – тихо сказал Шут, и я кивнул, растеряв всю радость.

Я понимал, что дело не только в недавно зажившей спине и других ранениях. Пострадала его душа. Сколько пройдет времени, прежде чем его дух вновь обретет прежнюю гибкость?

– Ты исцелишься, – сказал я, поднимаясь вверх по склону, в надежде убедить нас обоих.

Как бы я сам хотел в это поверить!

– Прилкоп приготовил нам еду, – сказал Шут. – Я пришел позвать вас. Мы кричали от двери, но вы нас не слышали. – Он немного помолчал. – Спуск вниз показался мне легким. А теперь совсем не хочется подниматься обратно.

– Да, здесь довольно

крутой подъем, – согласился я. Услышав про еду, Олух поспешил присоединиться к нам. – Ты сказал, Прилкоп?

– Так зовут Черного Человека. – Шут шагал рядом со мной и слегка задыхался. – Он далеко не сразу сумел вспомнить свое имя. Он уже давно ни с кем не разговаривал и еще дольше не говорил на родном языке.

– Мне показалось, что вы оба делаете это с большим удовольствием, – заметил я, надеясь, что он не услышит ревности в моем голосе.

– Да, – согласился Шут. По его губам пробежала тень улыбки. – Он так давно не был дома, что обнаружил множество изменений в нашей жизни, когда я поделился с ним своими детскими воспоминаниями. И мы оба задумались о том, как обстоят там дела сейчас.

– Ну, наверное, теперь он может отправиться домой, если захочет. У него есть такое желание?

– Нет. – Некоторое время мы шли молча, а потом Шут негромко сказал: – Фитц, дом – это люди. Не место. Если ты куда-то возвращаешься, а людей уже нет, ты не найдешь там своего дома. – Он положил руку мне на плечо, и я остановился. – Дай мне отдышаться, – попросил Шут, но продолжал говорить: – Это тебе нужно вернуться домой, – серьезно сказал он. – Пока у тебя есть такая возможность. Пока остались люди, которые тебя знают и которые будут рады тебе. Не просто в Баккип. К Молли. И Пейшенс.

– Знаю, я так и собирался сделать. – Я с удивлением посмотрел на него, не понимая, почему у него возникли сомнения.

Теперь пришел его черед удивляться.

– В самом деле?

– Конечно.

– Ты и впрямь это сделаешь? – Он внимательно смотрел мне в глаза. Мне даже показалось, что я увидел тень разочарования, однако он схватил меня за руку и сказал: – Я так рад за тебя, Фитц. Действительно рад. И все же я уловил в твоих словах сомнение. И я боюсь, что ты можешь передумать.

– А куда еще мне деваться?

Шут колебался, словно хотел сказать что-то серьезное. Потом передумал и фыркнул:

– Найди себе пещеру и поживи там один еще лет десять.

– Зачем? Уход от жизни, отказ от надежд на лучшее… или?

И тут я был вознагражден – на его губах медленно расцвела прежняя улыбка.

– Помоги мне подняться наверх, – сказал он, и я с радостью протянул ему руку.

Я с удивлением обнаружил, что ему действительно требуется помощь. Когда мы добрались до пещеры Прилкопа, я заставил Шута присесть.

– Вино? Бренди? – спросил я у Прилкопа, и когда Шут слабым голосим перевел мои слова, Черный Человек покачал головой.

Он подошел к Шуту поближе и заглянул ему в лицо. Коснулся лба и покачал головой:

– Я сделаю чай. Чай поможет.

Мы поели и провели вечер, рассказывая друг другу истории. Казалось, Шут и Прилкоп успели утолить жажду общения на своем языке. Я приготовил постель для Шута и настоял, чтобы он улегся возле огня. Потом я попытался рассказать о том, как мы приплыли на Аслевджал. Он слушал внимательно, кивая и нахмурив лоб. Время от времени Шут переводил Прилкопу отдельные детали моей истории, которые тот не помнил. Но по большей части лежал с закрытыми глазами и слушал. Всякий раз, когда он вмешивался в мой рассказ, меня удивляло, что он всячески подчеркивает, что главным для него было вернуть к жизни драконов. Что ж, быть может, для него все так и было.