Судьба вампира
Шрифт:
Писатель проследил за его взглядом, потерявшимся в ночи.
— Я поясню. А ты запоминай.
В те времена, успевшие стать мифом, жил человек по имени Галба Тарот. Скромный писарь при Священном собрании, служитель церковных слушаний и судебных заседаний. Молившийся, но не видевший особой силы в своих молитвах. До первой встречи с вампирами вообще не веривший в их существование. Виной тому были постоянные гонения на нечистую силу, которые порой принимали весьма жестокий характер. Сейчас трудно поверить, но тогда каждого подозрительного человека с бледным лицом и холодным взглядом
Впоследствии Галба Тарот основал орден охотников на вампиров, который существует и по сей день. Люди, состоящие в этом ордене, называют себя орнанами. Я один из них.
— Орнаны…
— Именно. Орнаны и орден Тарота. Клинок и крест — наш знак. Мы призваны очищать этот мир от скверны. От тех, кто существовал всегда в Мирта-Краун, но в самый последний момент ловко уходил от расправы.
— Ты упомянул Священное собрание. В средние века была такая организация при церкви…
— Организация эта, как ты ее назвал, целиком и полностью подчинялась церкви. И даже король Мегар, правящий в то время, имел лишь номинальную власть над ней. Они могли казнить любого человека. Почти без объяснения причин. И не было закона для них выше своего собственного.
Такое положение дел не нравилось Галбе Тароту, и тот орден, который он создал, уже не принадлежал церкви, хотя целиком и полностью разделял ее веру.
Галба был моим предком. Когда он умирал, то передал все свои знания сыну. Его сын — своим детям, те в свою очередь — своим, и так далее вплоть до моего поколения. Когда я буду умирать, я сделаю то же самое.
Мой отец был убит вампиром, когда ему было пятьдесят три года, мне сейчас двадцать семь, и я всегда буду искать их и убивать. До тех пор, пока бьется мое сердце.
Теперь Виктор понял, откуда у этого парня столь повелительная интонация и уверенность в себе. За оболочкой из молодого тела и лица скрывался опытный воин, охотник, несущий свою ненависть к вампирам сквозь века.
— Сколько же вас всего в мире?
— Этого я не знаю. Мы живем вдали друг от друга, но единым орденом.
Там, где я родился, недалеко от Шантэ, таких, как я, точно больше нет. Мы разбросаны по всему миру, и так же, как вампиры, не любим обнаруживать себя. Иногда мы встречаем друг друга, иногда помогаем друг другу. Но случаются подобные встречи очень редко.
Наша борьба идет по всему миру, и я встречал вампиров в самых разных его местах. Если бы я знал, что на этот раз кровожадные твари появятся в Менкаре, я бы не допустил того, что случилось с тобой. Но нельзя предугадать то, чего не знаешь.
Они, словно призраки, а если кто из них и допускает ошибку, то тут же уходит в тень. Растворяется в лесах, исчезает в подземельях, путешествует по миру в поисках новых жертв, но никогда не останавливается на одном месте.
— Но Анна… она всегда жила здесь.
— Да, жила. Значит, раньше она не была вампиром, а стала недавно. Кто-то в свою очередь обратил ее. Вот только кто?
— Раз ты орнан, то пришел за моей жизнью. Тогда к чему все эти разговоры?
— Нет, убивать тебя я не собираюсь. Я ввел тебя в курс дела и теперь, наконец, могу сообщить то, ради чего, собственно, и явился, —
— Можно победить в себе вампира. Но для этого нужно как можно быстрее найти того, кто тебя укусил. Времени катастрофически мало, — он глянул на лицо писателя. — Твой внешний вид говорит сам за себя. Ты на грани. Но мы попробуем противостоять твоему превращению. Наше оружие — твое спасение — это Анна Фабиански. Она может помочь тебе снова стать человеком.
— Но как?
— Ты должен будешь убить ее.
Диалог этот, изредка прерываемый криками ночных птиц, долетающими до собеседников сквозь полуоткрытое окно, казался писателю неким сюрреалистичным вкраплением в нынешнюю действительность. То, что происходило с ним здесь и сейчас, никак не могло быть правдой.
Авария, прекрасная незнакомка, тюрьма… Явление странного гостя, утверждающего, что он знает, как вернуть ему облик человека, все это было так малопонятно и неведомо. Вообще, вся его история, начиная с первого дня пребывания в этом мрачном городе, была, скорее, похожа на бред сумасшедшего, чем на реальность. И, тем не менее, она была правдой.
— И что произойдет в таком случае?
— Возвращение.
После смерти Прародителя симптомы вампиризма исчезнут, и дьявол покинет твою душу.
— Ты уверен?
— Это можно сделать только один раз.
Виктор задумался.
— Откуда ты знаешь о возвращении?
— У меня был хороший пример. Не знаю, правда, уместно ли это слово здесь. Но когда жертвой одного вампира стала моя жена, я породнился с ними и многое узнал.
Я долго мучился, глядя на то, как она не желает пить человеческую кровь, я разделил ее страдания, — тень прошла по лицу орнана. — Я смотрел на нее, когда она пыталась пить кровь животных, но это не утоляло ее жажду и не приносило удовольствия. Обычную пищу она есть не могла. Я знал, что ей жизненно необходима кровь человека. Но она не могла решиться. Не могла переступить ту невидимую грань, что отделяла ее душу от проклятия.
И вот, когда терпение иссякло, и смерть была уже так близко, она встретила своего убийцу. Уничтожив его, Одри Мера снова стала человеком.
— И где же она сейчас?
— В Кьяре, ждет своего мужа. Она всегда меня ждет.
— Господи, как же она выдержала это?
— Выдержала. Значит, можешь и ты. Но учти, вампир может снова стать человеком, только если до этого он не убил никого из живых людей. Если же он кого-то все-таки успел обратить в себе подобного, то возврата уже не будет.
— Я никого не убивал. И еще не встречал на своем пути вампиров.
— Это тебе так кажется. Разговаривая с одним из них с глазу на глаз, ты никогда не поймешь, кто он на самом деле. Если, конечно, не заглянешь к нему в рот или не захватишь с собой зеркало.
— Если я все-таки узнаю вампира, я смогу его убить?
— Их убивать можно. Это на возврат не влияет. Но не людей.
— Так вот, в чем секрет, — задумавшись, писатель гадал, сколько у него осталось времени, и успеет ли он за это время отыскать своего врага.