Судьба. Книга 1
Шрифт:
— Ах, ты, поганый ишак!.. Ах, осквернитель дома… — со злым азартом выкрикивали женщины и гулко молотили палками и джигитов, и коней — по чему попадёт. Всадники отмахивались плетьми, но преимущество явно было не на их стороне. «Бейте их! Бейте поганых! Крепче бейте, пусть течёт их кровь!» — кричала Огульнияз-здже, досадуя что вывихнутая рука мешает ей самой принять участие в схватке. В этот момент до её слуха донёсся умоляющий голос Узук и призывы Дурды.
— Девушку развяжите, неразумные! — испугалась Огульнияз-эдже. — Кони затопчут!
Но старуха опоздала на каких-нибудь полминуты. Один из джигитов дико гикнул, хлестнул коня и, свесившись в седле, на полном скаку подхватил Узук — это был ловкий джигит. Дурды, не разжимая рук, поволокся Следом, но разгорячённый конь джигита цапнул его зубами за плечо. Треснула и обагрилась кровью рубашка, мальчик упал.
Из села с жердями, вилами, лопатами бежали женщины н ребятишки. Однако всадники уже вырвались из плотного окружения и, нахлёстывая копён, мчались к мосту. Спешившие с поля мужчины — их было четверо — кинулись наперерез, но не успели. Одни из них, видимо, собравшийся поохотиться, вскинул ружьё, в конский топот вплёлся звучный хлопок выстрела.
Женщины напряжённо следили за погоней. Поняв, что похитителей уже не догнать, они разом, перебивая друг друга, заговорили.
— Хватит галдеть! — прикрикнула на них Огульнияз-эдже. — Бросьте палки! Раньше надо было махать… И ума ни у кого недостало руки девушке развязать!..
Женщины оправдывались.
— Где в такой суматохе подумать было…
— Я сама две палки об этих чертей обломала!..
— А меня косоглазый — плетью! Вон, платок порвал…
— Бедная наша красавица Уз!
— И мужчины поспешить не могли! Как черепахи тащатся!
— Они тоже не зайцы… Вон, запыхались как…
— И как эти бандиты решились втроём на село напасть?
— Видимо, знали, что в базарный день мужчины дома не сидят!
— Подумать только: среди бела дня нашу девушку увезли!
— А я по земле шарю — хоть бы железка какая ржавая попалась…
— Это всегда так: нужна палка — камышина под руку лезет!
— Пропала бедняжка Узук…
— А кто они такие, аламаны эти?
— Шайтан их разберёт…
— По степи много шакалов рыскает — все они рыскают…
— Безбожники окаянные!
— Вот тебе и свадьбу сыграли…. Как отцу сказать?..
— Оразсолтан-эдже жива ли?
— Жива… Отвели её в кибитку…
— Плачет она… Песню какую-то поёт. Может, умом от горя тронулась?
— Тронешься, когда родную дочку бандиты из рук вырвали.
— Ах, сестрицы, что же теперь будет?
— Догонять надо! Поубивать их, как бешеных собак!
— Надо на коней, да в погоню — далеко не уйдут.
— Пусть наши мужчины берут ружья и догоняют!
— Верно!
— Правильно, пусть скачут!
— Ай, вах, далеко они удрали…
— Дальше земли никуда не денутся…
— Ну, довольно! — снова вмешалась Огульнияз-эдже, унимавшая кровь на плече
— Где они, кони? — угрюмо сказал тот, что стрелял. — На наших клячах далеко не ускачешь, эдже. Их хромой ишак обгонит…
— У арчина [19] есть лошади, — сказала одна женщина.
Её поддержали.
— Верно, у Мереда-ага есть!
— Добрые кони…
— Два приза на прошлых скачках взяли…
— Пошли к арчину!
— Да он тоже на базаре.
— Жена дома. И лошади дома — сама видела, работник поить их водил.
— А может, эти джигиты просто пошутили? — предположил кто-то.
— Муллой тебе быть, сестрица! — насмешливо отозвалась Огульнияз-эдже, направляясь к дому арчина. — Зайца на вертел посадили, а он всё думал, что с ним шутят.
19
Арчин — старшина аула,
Жена и сноха арчина Мереда стояли у своей кибитки, издали посматривая с любопытством, что там творится в ряду Сухана Скупого. Подойти ближе они считали ниже своего достоинства.
Когда женщины, коротко объяснив случившееся, попросили коней, жена арчина некоторое время молчала, словно поражённая их дерзостью. Какое ей в конце концов дело до этой смазливой оборвашки Узук, дочери байского чабана! Умыкнули её — и слава аллаху, одной задавакой в ауле меньше. Стоит ли из-за этого пустяка шум поднимать!
— Рассёдланы наши кони, — высокомерно ответила она. — Всё равно не догоните… И потом — наши кони не привыкли к чужим седокам…
Пришлый парень, служивший в работниках у арчина, с готовностью выступил вперёд.
— Есть сёдла, хозяйка… Я уже подседлал троих на всякий случай. Можно прямо садиться и ехать…
Жена арчина неожиданно рассвирепела,
— Кто тебе велел седлать?! Меред-ага приедет вечером — я тебе велю глаза твои бесстыжие выколоть! Ишь, нашёлся указчик! Немедленно расседлай и попону накинь на лошадей, а то я тебя самого взнуздаю, ишак безродный.
Парень безропотно кинулся исполнять приказание. Окружающие недоуменно пожимали плечами: с чего это женщина взбеленилась, стыд забыла — перед людьми нехорошими словами работника ругает? Но жена арчина Мереда знала, почему ей не нужно, чтобы аульчане догнали похитителей и вернули Узук! Недобро блеснув глазами, ещё живыми и страстными на тронутом увяданием лице, она отрезала:
— Коней не дам! Я ими не распоряжаюсь. Пуля попадёт или захромает какой — как мужу отвечать буду? Не дам!!
— Пусть не доведётся хозяину ездить на коне, который не пригодился в такой день! — возмущённо зашумели женщины.