Судьба
Шрифт:
– Ну, вот что, - сурово глядя на поникшую Алену, подытожила рассудительная Валентина.
– Давай нам подробный адрес. На, - она протянула тетрадь и авторучку, - рисуй, как тебя найти. Рисуй, рисуй, все подробно. Горсправка, бульвар, на каком углу... какой подъезд, этаж, квартира... и если тебя завтра на консультации не будет, мы с милицией придем. Так хозяйке и скажи.
Алена дошла до театра Драмы и остановилась - нынче пятница и Научка закрыта. Постояла у подножия театра, машинально, не запомнив названия спектакля, прочитала афишу, так же машинально поглядела вслед снующим взад-вперед прохожим...
Каждый раз Алена терялась, вспомнив, что библиотека закрыта и вечер пуст. Конечно, в городе были другие библиотеки, но все они работали до семи часов, и пока сходишь за паспортом,
Алена повернула к институту.
Кабинет литературы был занят, впрочем, как и обычно - днем в нем шли семинары или консультации, в свободное время сдавали "хвосты".
Огромный читальный зал с ровными рядами столов был полон студентами всех курсов и всех факультетов. Двери зала то и дело громко открывались и громко закрывались: одни выходили, другие входили. Кто-то шел сдавать литературу, кто-то шел к свободному месту. Шумно отодвигались стулья. Хлопали о стол книги. Искались и находились знакомые. Смех, негромкие восклицания.
Алена оглядела зал - знакомых нет.
Вяло полистала книги, но все отвлекало. И, промаявшись с полчаса, Алена пошла домой.
Дверь в большую комнату была открыта и, скидывая пальто, Алена слышала в прихожей говор Ульяны Егоровны. Слова непонятны, только музыка голоса, негромкая, спокойная. Пауза молчания. И снова говор, и все тот же, Ульяны Егоровны. А с кем говорит - непонятно, но, видимо, с соседкой, та часто заходит по вечерам к хозяйке попить чайку и посудачить.
Алена решила не мешать, тихо шмыгнуть в свою комнату, забраться на диван, настроить приемник на музыкальную волну, взять книжку... но едва она, прикрыв в комнату дверь, раскрыла сумку и достала расческу, в дверь тихо постучали, потом чуть приоткрыли, и Алена шагнула навстречу с улыбкой и увидела лицо Ульяны Егоровны, как всегда спокойное, но бледное, и растерялась, глядя в заплаканные глаза хозяйки.
– Идем чай пить, - тихо сказала Ульяна Егоровна.
– Спасибо, я недавно ела, - отозвалась Алена. Она уже вторую неделю жила на квартире, но никакую квартплату хозяйка так и не назначила. Талоны взяла, но, похоже, лишь затем, чтобы успокоить Алену, они так и лежали за сахарницей на кухонной полке, да и что купишь на них? В государственных магазинах ничего нет, на рынке и в коммерческих продают не по талонам, а за большие деньги. А когда Алена, получив от родителей деньги, купила килограмм колбасы, Ульяна Егоровна отнеслась к покупке неодобрительно:
– Есть же еще колбаса, зачем ей сохнуть в холодильнике? Ешь ту, что есть. Когда не будет - тогда и будем думать.
– Но Алена видела, что продукты постоянно понемножку пополняются, а на слабый ее протест Ульяна Егоровна отозвалась тихо и рассеянно, думая о своем:
–
– и с таким удивлением и вопросом посмотрела на Алену, словно только что сообразила, что кому как ни Алене и знать, куда подевался загулявший кот.
Ульяна Егоровна повела плечами и поправила белую шерстяную шаль, что была накинута поверх теплой зеленой кофты. Заболела?
– подумала Алена, - в квартире тепло, а Ульяна Егоровна так тепло одетая мерзнет.
– Пойдем, пойдем, чай стынет, - тихонько повторила Ульяна Егоровна и шагнула к большой комнате, но обернулась и, словно очнулась от грез, озабоченно спросила: - А ты точно обедала?
– глаза ее, серо-голубые, сейчас казались зеленоватыми, не зелеными, а именно зеленоватыми, их как бы ополоснули зеленой водой, или стерлись поздние наслоения, и показался слой прежнего рисунка.
– Правда. Обедала, - сказала Алена, и добавила, - и недавно.
– Ну, тогда чай пить, - Ульяна Егоровна вздохнула, будто ее огорчило, что Алена не голодна и все старается поесть на стороне, а не обедает дома. Перекусишь немножко, телевизор посмотришь, сейчас фильм начинается. А книжки не уйдут от тебя никуда, - и вновь тихонько вздохнула.
– Уж книжки-то - никуда не уйдут.
Алена вошла следом за Ульяной Егоровной в комнату, от дверей здороваясь с соседкой, и последний слог приветствия проглотила от неожиданности: прямо против дверей сидел за столом и смотрел на Алену парень. Он был постарше Алены, широкоплечий и, наверное, высокий - даже сидя он был на голову выше севшей с ним рядом Ульяны Егоровны.
– Садись, садись, - повторила Ульяна Егоровна.
– вот, познакомься. Это Егор, сын мой. Вот... приехал...- и голос Ульяны Егоровны дрогнул, и она поспешно встала из-за стола.
Алене показалось, что хозяйка сейчас расплачется вновь, и она растерянно смотрела ей вслед: сын приехал, а на лице Ульяны Егоровны не радость... и не говорила она о сыне, все о дочери да о внуках. И откуда он приехал? Из армии? Из командировки? Из другого города в отпуск?
– Садись, - сказал Егор вставшей было Алене голосом бархатистым, глубоким - красивым голосом.
– Мама сейчас вернется.
– Он встал, наливая Алене чай, плечистый, не похожий на хрупкую Ульяну Егоровну шатен с карими глазами. А сев, вновь смотрел на Алену, чуть склонив голову к плечу - ну, вылитый эрделька. Три года назад брат принес домой щенка: мордочка темная, скулы рыжие, глазки черненькие - сидел на ковре и смотрел на Алену, склонив головку на плечо, ну, прямо этот парень в молодости, и Алена фыркнула и тут же потупилась виновато, словно парень мог прочитать ее мысли и обидеться, но Егор спокойно подвигал к Алене тарелки (а чего только не было на столе! Пирожки и жареные и печеные, ватрушки, яблоки, апельсины, домашнее печенье, варенье, огромное блюдо с ломтиками ветчины, сала, масла, сыра и колбас, пяти, наверное, сортов... Ждала Ульяна Егоровна сына!) и сказал тихо и твердо: "Ешь", - как брат, бывало, когда вертелась Алена, баловалась, вместо того, чтобы обедать.
Он ей совсем не удивился, удивилась Алена, но тут же сама себе и возразила: чего ж ему удивляться? Он ведь раньше ее пришел, наверное, Ульяна Егоровна ему сказала, да и сам увидел, что в его комнате кто-то живет. Теперь Алена была уверена, что поселилась в комнате этого парня, потому и гантели под диваном. Ей бы не понравилось, что мама ее комнату отдала постороннему... а ему? Она глянула на парня - он смотрел на нее, спокойно и как-то... странно. В его взгляде не было ни любопытства, ни кокетства, ни желания показаться равнодушным - ничего, что видела Алена во взглядах ребят. Он просто смотрел на Алену, смотрел, как смотрят на экран телевизора, когда там торчит чья-то голова: ну, и что ты нам скажешь? Алена снова фыркнула и вновь глянула на парня из-под опущенных ресниц, и поняла: нет... что-то совсем иное в его взгляде. Что? Она не знала названия тому, что было во взгляде Егора, она и "того" не знала, она никогда с ним не встречалась, вот сейчас видит первый раз - что это?