Судьбе загадка (сборник)
Шрифт:
Управдом вдруг рассердился.
— Как же это вы, граждане, такие пули отливаете. Ведь есть же правило… Без прописки нельзя ночевать ни одной ночи.
— Да ведь, товарищ, разве это человек… дух ведь это.
— А с виду-то он какой? С глазами, с носом?
— Всё как следует…
— Не то чтоб скелет?
— Да нет…
— Ну, стало быть, вы его обязаны прописать. А не то — вон его.
— Не идёт… Скандалит… пулярдок каких-то требует… Кофе «Чаеуправления» не пьёт: подавай ему «имени товарища Бабаева».
—
— Духи на всех языках могут.
— Что-то это чудно. Придётся в милицию вам сбегать.
— Да ведь, товарищ, родной, как же я в милиции заявлю-то? Советское лицо, фининспектор и вдруг спиритизмом занимается… Говорят, не разрешается это.
— Конечно, по головке за это не погладят… Экие вы какие, граждане. И чего вам только нужно? Ну, живёте себе и слава богу, а тут приспичило вам духов каких-то вызывать.
— С юрисконсультом, что ли, каким посоветоваться. У меня есть один знакомый!
Управдом задумался.
— Советоваться вы, конечно, можете, а все-таки я обязан на него посмотреть.
— Только уж, ради создателя, никому…
— Ну, это там видно будет…
Управдом запер водку в буфет, и они пошли по так называемой чёрной лестнице, ногами распихивая ободранных кошек, ибо твари эти пренеуютно спали на самой средине ступенек.
Войдя в квартиру, они, чтобы не вспугнуть духа, к двери приблизились на цыпочках.
Управдом присел на корточки, закрыл один глаз ладонью, а другой приложил к замочной скважине.
Просидев так минуты три, он выпрямился и сказал как-то чудно:
— М-да…
Затем оба пошли в кухню.
— А все-таки прописать вы его обязаны, — произнёс он, — он ведь не бесплотный… дух-то…
— Товарищ дорогой, ну, а документы?..
— Граждане, это уж ваше дело за своими жильцами смотреть.
— Да ведь он же не жилец!..
— Однако живёт…
Семён Петрович с отчаянием развёл руками.
— Вся надежда на юрисконсульта, — сказал он, — схожу к нему… главное, тема такая, язык не поворачивается…
Управдом махнул рукой и вышел, оставив Семёна Петровича в обществе семи блестящих примусов.
Юрисконсульт был после товарищеского юбилея и зевал так, что челюсти трещали на всю квартиру.
— Генрих Четвёртый? — спросил он, закуривая и размахивая спичкой, — это тот, что ли, который в Каноссу ходил? Или… а-у-а (он зевнул)… французский?
— Французский… А впрочем, кто его знает.
— Положим, это не важно… Будем рассуждать сначала de facto, а затем de jure. Вы извините, что я все зеваю. Что мы имеем de facto? Наличность в вашей комнате какого-то постороннего гражданина. Обстоятельства его въезда нас пока не интересуют. Гм… вы имеете что-либо против его пребывания у вас?
— А как же не иметь. Нормальная площадь для двоих, потом, ведь я женат. Знаете, бывают интимные положения.
—
— Очень желаю.
— Подайте в суд.
— Да ведь, Александр Александрович, неловко мне при моем служебном положении о спиритизме заикаться.
— Тогда примиритесь. Ну, пусть живёт… Ведь это, так сказать, вроде миража.
— Да у него документов нет, у подлеца такого.
— Объявите в газете, мол, утеряли документы какого-нибудь там Черта Ивановича Вельзевулова…
— Гм… Но ведь стеснит он нас ужасно.
— Да… особенно если это французский Генрих… Больше всего опасайтесь его насчёт… вот этой штучки.
Юрисконсульт сделал непередаваемый жест.
Семён Петрович побледнел.
— Ну, что вы, король-то! — сказал он несколько неуверенно.
— Ого! Почитайте-ка «Королеву Марго»… Хотите, дам?..
— Да, любопытно ознакомиться… Господи! Вот ведь незадача. Убить его, что ли?.. Как это по закону? За убийство духа?..
— Гм… Если бы вы были уверены, что тело его вполне астральное. Он как в смысле человеческих потребностей?
— Это вы в смысле уборной? Пользуется.
— Вот видите. А вдруг он после смерти не испарится? Куда вы с трупом денетесь?.. Впрочем, я могу одного медика спросить…
Юрисконсульт подошёл к телефону.
— Три четырнадцать восемь… благодарю вас… Иван Петрович?.. Здравствуйте!.. Нет, спасибо, она ничего… Вчера вырвали под кокаином… Вы извините, тут такой случай… дух материализовался на спиритическом сеансе… дух… ду-ух… да… да… И не уходит из квартиры… Что будет, если попробовать его убить?.. Что? Вчера? Да, на юбилее был… Сильно… И вино и водка… Ну, это я не считал… Ну, штук двадцать… Так не знаете?.. Извините… Дарье Ниловне ручку.
Юрисконсульт положил трубку и как-то смущённо пощупал себе лоб.
— Убивать рискованно, — сказал он.
— Ну, а что же делать?..
— Выправьте ему документы, пропишите, а потом осторожно поднимите дело. Вы не спрашивали, как у него с профсоюзом?
— Наверное, плохо.
— У вас все основания его выселить, тем более что теперь с духом особенно не будут церемониться. А может быть, он понемножку и сам как-нибудь… испарится. Вы сквозняк почаще устраивайте.
Семён Петрович вздохнул.
Он вышел на улицу.
Был тёплый майский день, сады зеленели, высоко над улицей визжали стрижи.
Семёну Петровичу вдруг пришла в голову просто шальная мысль: а ну, как все это сон, а ну, как никакого Генриха нет, а ну, как сейчас придёт он в свою комнату, растянется на диване и соснёт крепко, с хорошими снами…
Подходя к дому, он тревожно поглядел на своё окно, блестевшее на солнце высоко, под самою крышею пятиэтажного дома.
Даже шаг задержал, чтобы продлить удовольствие испытываемой надежды.