Судьбу свою наи?дешь
Шрифт:
Оба его брата – и Борис, и Симеон – женились сразу, как приехали. И как только отгуляли двойную свадьбу (благо, деньги теперь на это были – Василисино приданое), на следующий же день государь вызвал троих сыновей с невестками к себе. Пришлось и ему выносить Василису.
В платочке. Чтобы не упрыгала. И рядом еще ее темнокожий страж.
Иван и раньше-то всегда был мишенью для насмешек, а теперь братья просто превзошли себя. А царь-батюшка словно забыл обо всех договоренностях. Да и чего о них помнить? Деньги взяли – остальное побоку.
И тут оно началось.
Рядом
– А пусть мои невестушки испекут мне к завтрему каравай!
И ну перемигиваться с Симеоном и Борисом.
Ивана такое зло взяло.
Вернулся к себе и немедленно отправил вестника Кантемире. Обещала теща – пусть выручает! Надо сказать, теща круто выручила. И в этот раз, и в другой, когда царю вдруг экстренно приспичило получить от каждой невестки сотканный за ночь ковер.
Но ведь Иван понимал, что отговорки не кончатся. Наоборот, чем дольше это будет продолжаться, тем больше будет выстраиваться препон между ним и троном. Царь юлил и норовил свести все в шутку. А братья… Трудно было не догадаться, что за его спиной обрабатывают общественное мнение и зреет заговор.
В конце концов он дождался момента, когда зал был полон, и поставил вопрос ребром.
– Брак заключен. Договор подписан. Деньги из приданого получены.
Говорил сухо, только по существу. Не стал сейчас упоминать, что деньги из приданого его жены, пусть она хоть трижды лягушка, были предназначены для того, чтобы выплатить долги царства. А вместо этого пропивались и разворовывались.
Царевич Иван оглядел высокое собрание и с нажимом произнес:
– Извольте, батюшка объявить меня наследником. И должное уважение выказывать.
Гробовая тишина воцарилась в зале.
Царь до того посмеивался, а тут у него на лице возникло злое выражение. Не любил Осий, когда ему указывали. Глянул, словно бритвой резанул.
– Ну что ж, Ванюша, – протянул тоненьким голоском. – Приведешь жену на пир, покажешь честному народу. А после и поговорим.
***
Василиса все то время жила как на иголках. Прислушивалась, присматривалась, искала малейшую возможность. Но сложно было выведать что-то, сидя безвылазно в горнице. Хорошо еще, рядом с ней был Ракш.
Но она чувствовала, что чем дальше, тем больше застревает в этом абсурде.
Рассчитывала сбежать на второй же день, а не вышло. Ее охраняли так, что мышь не проползет, муха не пролетит. Да еще матушкино заклятие. Но она не теряла надежду. Не может быть так всегда, рано или поздно ее сторожа потеряют бдительность. Однако сторожить-то ее сторожили, но за это время лягушку уже несколько раз пытались и отравить, и обварить. И если бы не Ракш…
Она не хотела об этом думать.
А в этот раз царевич вернулся злой как черт. Стоял, смотрел на нее, смотрел, а потом вызвал на связь тещу свою, княгиню Кантемиру.
Содействия царевич просил. Не предъявлять же им лягушку! Это только
Княгиня как услышала про пир, сказала:
– Не волнуйся, будет тебе точная копия Василисы.
– Что? Как? Откуда она возьмется?
– Кукла будет. Морок. Ты на тот морок капельку крови от лягушки капни, тогда никакой колдун не различит. Но мне нужно время.
Женщина задумалась, а его словно прорвало:
– Время?! Вы обещали, что заклятие скоро спадет! А у меня пир завтра! И если я не предъявлю им жену…
– Успокойся. Будет тебе жена. На пир пойдешь один, она подойдет позже, когда полностью впитается кровь и кукла обретет настоящую плоть.
– Смотрите, если обманете. Вы уже обещали, что заклятие спадет!
– Не обману. А ты слушай. С куклой той если переспишь, то через кровь и Василиса к тебе потянется.
Они еще долго обговаривали детали.
А Василиса была в шоке. Она все слышала. Ей было жутко от слов женщины, которую она когда-то считала матерью.
За что?! – хотелось крикнуть ей. – За что?!
Значит, не по доброй воле, так приворотом загнать ее в этот вынужденный брак?!
Однако в какой-то момент она внезапно успокоилась. Как бы страшно все ни звучало, Василиса поняла, что это ее шанс.
Теперь надо было только дождаться до завтра.
***
С вечера, сгоряча, все виделось иначе. А утро мудренее, как известно.
И вот, проснувшись утром следующего дня, царевич Иван был в раздрае. Почти весь день его отвлекали обычные дела, но мысли были постоянно заняты. То, что он собирался сделать, ему не нравилось. Вся ситуация ему не нравилась!
Царевич не мог понять, почему так?
Что за злая судьба? Ведь он говорил правильные вещи и радел о стране. Почему его слова или поступки вызывали у близких только насмешку? Он же видел, что пропивают, разворовывают. Это надо было прекратить. А не искать, где бы еще раздобыть денег в долг, не собираясь при этом выполнять обязательства. Иначе народ скоро начнет пухнуть с голоду. И что он слышал в ответ? Ты дурак.
Да, хорошо, он привык быть дураком. Но ведь всему наступает предел.
Ради своей цели он пошел на немыслимое. Так почему теперь, когда его законное право подкреплено договором, оно должно постоянно ущемляться?!
В этот раз он должен был реализовать его. Должен!
Но. Но! Теперь приходилось зависеть от темной ведьмы.
И эта ситуация ему не нравилась. Было в этом что-то отвратительное и противоестественное. В том, как княгиня рассуждала о привороте. Что-то крайне беспринципное и жестокое.