Судьбы человеческие
Шрифт:
— По крайней мере, если страдаешь, то живешь, — сказала Нелл — и тут же почувствовала, что ляпнула глупость. Но больше ей ничего было сказать.
— Ну, тогда я живу, — сказала Хелен. — И очень бурно.
— Позвоните ему, — посоветовала Нелл. — Я бы позвонила.
Но Хелен не стала звонить.
Несколько моделей, которые вслед за этим разработала Хелен, не имели успеха. (Я знаю эту особенность за некоторыми женщинами: любовь подрывает их творческие способности. С другими женщинами, правда, происходит все наоборот. Они
Эскизы Нелл вышли более чем удачно: это было нечто. Глаза Нелл заблестели. Для нее это стало событием, началом карьеры. Поскольку быть моделью может любая: надеть тряпки, встать перед камерами: повернитесь сюда, встаньте так… Но это! Это было действительно достижением!
Клиффорд ежедневно звонил Хелен, и ежедневно она отвергала его.
— Скажи, что мне делать? — спросила Хелен у Нелл.
— Мне кажется, он любит вас, — осторожно ответила Нелл.
— Он любит, пока не появится кто-то получше меня, — сказала Хелен.
— Но ведь он богат, — возразила Нелл, очень практичная девушка…
— Это ее миллионы, — ответила Хелен. (Бедная Энджи, даже после смерти ее никто не помянул добрым словом!). — Его, конечно, можно только презирать после этого. И уж никогда я не смогу заботиться о ее ребенке. А он рассчитывает как раз на это. По правде говоря, я ему и нужна-то только как мать для его ребенка, и он полагает, что я соглашусь. Но я даже не могу припомнить, как зовут этого ребенка.
— Этого ребенка зовут Барбара, — твердо сказала Нелл.
Хелен не могла этого не знать: это знал весь мир. Ребенок с рождения был у всех на устах, тем более, что существовал запрет на представление ее ко двору. Теперь запрет был снят. Барбара была принята во Дворце. «Двор и Королевская семья скорбят о бедной сироте», отметили событие газеты. (Что касается Клиффорда, то он был наскоро реабилитирован в нашем вежливо-снисходительном обществе. Большая разница: то время и наше, когда нередко в высшем обществе бывают приняты убийцы — и даже хуже. Впрочем, и страна уже не та).
— Но я не могу принять этого ребенка, — сказала Хелен. — Я чувствую, что совершу нечто ужасное.
— Но отчего?
— Не знаю. — Хелен почувствовала себя беспомощно и безнадежно: все было слишком поздно.
Видно, дымок от черных свечей отца Маккромби все еще курился в воздухе: от таких вещей нелегко отделаться.
— Но вы же любите его? — напрямик спросила Нелл.
— Ты такая наивная, — сказала жалобно Хелен, — конечно, я люблю его.
— Тогда выходите за него замуж, — посоветовала Нелл.
Отчего-то, сама не понимая отчего, Нелл желала этого.
Хелен знала, что именно этого и не следует делать.
— Я подумаю, — пообещала Хелен.
У Клиффорда не было намерения отступаться. Хелен, хотя и пообещала Нелл подумать, по-прежнему отказывалась видеться с ним, поэтому он сам изыскивал пути к встрече.
Перемены
И вот так получилось, читатель, что нью-йоркское отделение Леонардос организовало выставку дизайнеров одежды в необычном тогда ракурсе направления искусства, и вот тогда «Дом Лэлли» предстал во всей красе и расцвете.
И вот отчего Клиффорд решил окончательно примириться с Джоном Лэлли, и даже вернуть его полотна, которые так долго находились в запасниках Леонардос. Он изумил Джона Лэлли и Мэрджори, найдя их в их аккуратном, крошечном садике — или в том, что осталось от него, — войдя и проговорив: «В багажнике моей машины находятся пять ваших полотен. Возьмите их: они ваши».
Таким образом, он в один миг сделал Джона Лэлли миллионером, а не простым обладателем какой-то сотни тысяч, поскольку ранние его произведения переживали взлет популярности, а значит, и стоимости. (Но и по сей день они — не самые подходящие произведения для того, чтобы вывешивать их на стенах жилищ и наслаждаться их лицезрением).
И дело не в том, что теперь, когда все богатство Энджи было в его распоряжении, Клиффорд мог легко позволить себе подобные жесты; и не в том, что он сделал это для того, чтобы завоевать расположение Хелен, хотя это отчасти и правда; я думаю, он сделал это оттого, что считал себя обязанным поступить так.
В его глазах справедливость требовала такого шага.
Может быть, во время своей пламенной речи в нью-йоркском суде он сам изменил себя? И теперь стал иным человеком? Я очень на это надеюсь.
Джон и Мэрджори разгрузили машину и перенесли полотна в студию. Клиффорд помогал им.
— Какие мрачные полотна, — сказала Мэрджори. — Ты, наверное, пребывал в страшном состоянии, что писал такие вещи, Джон. Поручусь, что Эвелин была рада избавиться от них! (Те, кто счастлив в семейной жизни, попросту не имеют представления о том, что значит быть несчастливым).
Ни Джон, ни Клиффорд ничего не ответили на это.
— Жаль, что вы с Хелен не можете договориться, — сказал Джон Лэлли на прощание. Это было его извинением. — Эти ваши близнецы — просто наказание.
— Но и я не образцовый отец, — ответил Клиффорд.
И это было сказано несмотря на все его старания, и немалые, поладить с Барбарой, которая приняла известие о гибели матери с поразительным спокойствием. Она только прижалась крепче к няне и сказала, что теперь няня зато останется и ее не заменят к Рождеству новой.