Судьбы на картах триумфаторов. Книга 1
Шрифт:
Любопытно, но никто из них не стал меня останавливать или требовать, чтобы я прекратил. Чему я был особенно рад, так это тому, что они замолчали и терпеливо ждали, когда я закончу. Посмотрев по очереди на бабульку и деда, я вытащил трубку изо рта, вернул её владельцу и чмокнул губами, чувствуя на них остаток вкуса. Мой язык слегка ослаб, но я смог отчетливо произнести, – Что это?
Бонвир ещё больше удивился, когда я задал вопрос и как-то слишком осторожно ответил мне, – Обычный табак.
Меня накрыл слабый туман, от чего мой голос был тихим и расслабленным, – Странно, я почувствовал достаточно много разновидностей трав.
В ответ они лишь молча переглянулись и дали мне фору отдышаться, ведь после неё я начал говорить всё, что думаю! Тарабаня слова, я то ускорялся, то замедлялся, но
– И это тоже странно! Почему? Ну потому, что всё вкусное! Чай хочется пить постоянно! Кофе ваш, ведь тоже совершенно обычный! Простите, но по вам не скажешь, что вы трепетны к изыскам. Теперь ещё и трубка эта... Я раньше нейтрально относился к дыму сигарет, но никогда бы не стал курить! А сейчас хочется у вас попросить вновь, хотя о чём это я, мне хочется отнять её у вас. Кстати да, позвольте ещё не много? Спасибо! Ну странно же, вам нет? Мне вот очень, а это только несколько вещей, я уж молчу о еде бабульки и об этих наивкуснейших фруктах, что это? Почему так? Это из-за того, что я умирал и теперь вновь чувствую вкус жизни? Почему тогда мои эмоции такие стабильные? Я могу испугаться, но проходит пять минут и мне начинает казаться, что я больше никогда подобного бояться не буду! Даже вот вспомнить призраков, ну ведь до усрачки страшно! Но сейчас мне кажется, я могу пройти мимо них и спросить, как их дела.
Наверно я был похож на человека, который столкнулся с нервным срывом или душевно больного. Я хоть и говорил быстро, но поведение моего тела оставалось спокойным. Я медленно выпускал дым, лишь мысли неистово вырвались наружу. Я остановился, только тогда, когда задал все интересующие меня вопросы. Триумфаторы, которые больше всего меня беспокоили, про сам ритуал, а какие дети у Бонвира и резко остановился. Сидел спокойно на книгах и курил.
С заботой в голосе, спросил Бонвир и положил руку на плечо, – Полегчало? Я посмотрел на трубку, на деда и неловко изобразив смущение, отдал её. Переводя взгляд на бабулю, я вообще решил ничего говорить, но на вопрос ответил, – Да, спасибо.
Теперь меня решила поддержать и бабулька, – Ди, на самом деле, нам самим не ясно, почему тебе всё кажется таким вкусным. У других пришедших, которые точно также, как и ты перерождались, такого не наблюдалось и про изменчивость эмоций, они тоже речь не заводили. Наверное, это что-то твоё личное или внутреннее, видеть всё куда лучше, чем есть на самом деле.
– Но, – хотел было начать я, но Бонвир меня перебил, – А тем более такой реакции на вербену! Я никогда не слышал и тем более не видел, чтобы человек на такой простой ловушке, мог на столько проникнуться своими помыслами. Редко кто может запахи отличить, обычно это что-то обобщенное, но ты... – он вытер пот со лба и вдохновленно закончил, – ты буквально находился там, это поразительно!
Я же оставался спокойным и озодаченным, – Но раньше во мне такого не было, почему сейчас?
Бонвир, сначала пожал плечами, а спустя мгновение сильно хлопнул себя по лбу! Так сильно, что Олейна даже начала переживать и спросила, – Всё в порядке?
Дед же сидел с рукой на лице и через короткое время, начал тихо смеяться, увеличивая громкость и в конце уже не сдерживаясь, смеялся во весь голос. Мы переглянулись с бабулей перед тем, как она решила вновь уточнить, – Там точно табак?
Сквозь смех мы услышали странную фразу, а я удивился, что бабуля о ней не знает и решили переспросить.
Бонвир всё же перестал смеяться, протёр слезные глаза и повторил, – Предчувствие судьбы! Это же так очевидно, а я дурак совсем забыл! Ты то понятно Олейна не знаешь об этом, но у судьбоносных за год-два до получения судьбы, начинаются изменения под стать их будущим триумфаторам. Они не такие явные, как у нашего юного друга и мы чуть более лояльно переживаем эти изменения. Ди, с тобой всё хорошо, просто весь год, который ты должен был замечать слабые изменения вкуса и приобретать... – он был настолько вдохновлён, что не успевал проглатывать слюну, от чего запинался, – честно даже не знаю, как это назвать, новые чувства? Ты получаешь сейчас, за месяц!
– Не совсем! – я понял, что про чувства, был не риторический вопрос и но я и сам возбудился от данной мысли, – Это будто, я перестаю бояться ситуаций, в которых уже
Я помедлил, хотелось чуть свыкнуться с этой мыслью, – Впервые я почувствовал это вчера после того, как увидел призраков и понял, чтобы могло бы произойти, если бы я оглянулся на их зов. Поэтому сегодня, мне уже всё равно, на ваши потуги напугать меня официальной или закрытой регистрацией, по одной простой причине! – заинтриговав их, я стащил у старого трубку и пару раз затянувшись, сквозь дым ответил, – Потому что, я больше не боюсь смерти!
Глава 12.5. Сплошные недоговорённости.
После смелого признания они оба сидели и тупо смотрели на меня. Их глаза говорили о том, что они вообще ничего не понимают. Я покуривал трубку и не волновался. Спустя минут пять, первым разум вернулся в деда. Он взглянул на меня, отобрал трубку и поняв, что я скурил весь табак, засыпал новый. Начиная раскуривать и жадно смотреть на меня, казалось, что он больше не поделится, надо найти свою. Ещё минут через пять Олейна догнала деда в мыслительном процессе и случайно издала, что-то вроде «Ой». Дед сразу решил её разогнать, не позволяя вернуться в мысли, – Олейна, пришла в себя? Хорошо, хотелось, чтобы ты присутствовала при следующем вопросе.
– При каком ещё вопросе, старый, ты что удумал опять? – бабуля была прям не довольной, но мне показалось, он не желал ничего плохого.
– Сама поймёшь, вы ведь с ним уже разобрали триумфаторов, да? – интригующе произнёс он, а я, кажется, догадывался, к чему он клонит.
Мы вместе кивнули головой.
– Вот и славно, из-за того, что в тебя сейчас пытается веселиться год жизни, Ди, мы можем наблюдать её в полном объёме. Я даже скажу, что нам повезло, ведь мы можем всё понять. Да вы и сами сейчас всё поймёте. Просто нужно принять ответ на вопрос: к какому триумфатору, больше всего подходит поведение нашего Ди?
Бонвир встал и ушёл, он уже всё понял, для него нити судьбы стали отчётливо видны. Осталось, чтобы Олейна и я, сами додумались до правильного ответа. Видимо нельзя было подсказывать, нужно было дать время принять эту информацию, ведь там, где приходит принятие, приходит и вера. По крайней мере, я думал, что Бонвир считал именно так и уже знал, что нужно делать.
Как я узнал позже, выйдя на улицу, Бонвир зашёл за дом и подошёл к маленькой голубятне. Она была рассчитана на пять голубей, а ему не нужно было больше, ведь это было максимальное количество писем, которое он мог отправить за раз. Одно в совет по особо важным делам, два сыновьям и одно дочери, пятый голубь был для Олейны. Он покормил их, пообщался и подошёл к маленькому столику. Сев на пенёк, он положил бумагу на стол и взяв карандаш, начал писать. Бонвир знал, что кто-то в этом мире, сегодня ночью или даже вчера видел нечто подобное во сне, но размытое, смазанное и с отрывками. Всё потому, что на затылке Бонвира была татуировка, которая защищала его от подобных ясновидцев. Она была не большая, в виде прикрытого глаза, внутри круга из сплетённых нитей. Он знал, что можно было и носить амулет, один из который он дал Ди, но так было надёжнее. К тому же он защищал его не только от того, чтобы никто не проник в его сны, но и ещё от его же памяти, из-за которой он мог забыть его надеть. Дед не стал расписывать всё подробно, наоборот он писал письма, вообще на отвлеченные темы, но лишь потому, что знал. Он прекрасно знал, что люди, которым он пишет, прекрасно знают, что он параноик и что именно поэтому они ушли. Поэтому им не нужно было ничего объяснять, он обязался не тревожить их по пустякам, не предупреждать об мелкой опасности и перестать контролировать их судьбы, взамен они ему доверились. В последний раз он видел сыновей два года назад, когда он увидел жаждущих жатвы во сне. Они пришли ему на помощь и даже остались погостить пару дней с его внуками. Дочь же он видел три года назад, она сама к нему явилась. Он знал зачем, но Олейна ему все мозги промыла, чтобы бы он показался дочери искренне удивлённым, радостным и гордым отцом, если конечно он хотел оказаться на её свадьбе. Бонвир вспоминал эти моменты с лёгкой улыбкой, одинокой слезой на щеке и с благодарностью внутри к Олейне.