Судьбы на картах триумфаторов. Книга 1
Шрифт:
Я хотел было обернуться, дабы пожаловаться, но заметив лишь злые и ехидные улыбки, я понял. Меня обыграли не в карты, меня обыграли в жизнь!
Глава 5. Вендетта.
Знаете, как это бывает: «Ты возвращаешься домой, после ужасного дня домой, а там бардак, который оставил на потом, так как надеялся, что именно сегодня у тебя будут силы его убрать?» Но бардак, который оказался у меня дома, не был оставлен мной. Всё было разгромлено, все ящики, шкаф и мой компьютер, самое ценное, что у меня было лежали в руинах. Я хотел тогда позвонить в полицию, но взяв телефон в руки, заметил странное уведомление от банка. Зайдя в приложение, я обнаружил сообщение: «Уважаемый, Плеснёв Кирилл Игоревич, мы заметили странные транзакции по вашей карте. Во избежание проблем мы заблокировали ваши счета. Просим явиться к нам в банк для разрешения возникшей ситуации. С уважением ваш Бета–Банк.» Ну
Во мне проснулся страх, перед людьми, что способны на подобное, а с другой стороны, а не похер ли мне, кто они? Сначала банк, выписка, объяснения менеджеру о том, почему их алгоритмы посчитали мои транзакции подозрительными, потом вызов полиции и детальное объяснения случившегося, с подробным объяснением вчерашней ночи. Пару часов спустя я как свидетель, присутствую в том самом клубе. После заполнения всех необходимых документов мне разрешили не много поспать в кабинете. Ближе к вечеру, я опознавал Алину и Вадима в качестве тех, с кем я провёл ночь. Хотите прикол? Ей было шестнадцать! Ну то есть шестнадцать, бл**ь! Да даже если бы у нас что-то было, у меня были более серьёзные проблемы! Они, конечно же, всё отрицали, что видели меня и алиби у каждого было, и вообще они не понимали, почему они находились в участке. Стелили они складно, отрепетировано, следствие отпустило всех нас под «расписку о невыезде» и что пригласят нас вскоре вновь. Мои счета разблокировали, но участковый ясно дал понять, что я теперь на особом контроле в подозрительных транзакциях.
Вскоре так и не последовало, а через пару дней произошло самое ужасное: – Алло, здравствуйте, это Плеснёв Кирилл Игоревич? Вас беспокоят из городской больницы им. – Ало, да, э-это я, – я не ждал ничего хорошего от звонка из больницы. – В таком случае уточните, кем вы приходитесь Плеснёвой Алине Игоревне и Плеснёвой Ксении Борисовне? Я быстро вызвал такси, быстро собрался и вот через полчаса нервозного пути я стою около стойки регистрации, – Да я сын и брат, где они, что с ними? – Спокойно, молодой человек, присядьте, к вам выйдет доктор после операции и расскажет о их состоянии. Я не помню, сколько тогда прошло времени сидя в зале ожидания с пластиковом стаканом, в котором плескался холодный кофе из автомата. Помню, что вспомнил, как выходя из участка и разойдясь в разные стороны с Вадимом и Алиной, я услышал фразу от него, – В странное дело нас попытались впутать, Алин, не думал, что о таких местах рассказывают публично. Публично, публично, рассказывают... точно второе правило, никогда и никому не рассказывать о том месте, значит ли это? Я вновь стою у стойки администрации и расспрашиваю о том, что произошло с моей сестрой и мамой.
– Всю подробную информацию вам расскажет следователь, которое ведет это дело, но я слышала, что была ужасная авария.
Какая ужасная авария может случиться в центре Москвы? Тут ведь даже разогнаться негде, повсюду камеры и куча светофоров. Москвичей уже давно приучили ездить по правилам – слишком дорого быть дебилом на дороге! Я не мог себе позволить поехать в участок разбираться, ведь если доктор выйдет, а меня нет, я не смогу спокойно принять какую-либо информацию по телефону. Я задремал на лавке в заде ожидания, когда уже прошло 3 часа с момента моего прихода. Операции длились в общей сложности 7 часов. Когда какой-то доктор в сопровождении хирурга подошли ко мне, на их лицах уже было всё написано. – Кто? Сестра или мать? – я, был слишком уверенным и спокойным в этой ситуации, потому как принял это, уже тогда, в такси. – Мать, – грустно произнёс хирург. – Понятно, а что с сестрой? Она жить будет? Тут уже начал говорить второй врач, пытаясь быть обнадеживающим, – Она будет, но... – ну конечно «НО», куда же без него. – Но она в тяжелом состоянии. Её нужен покой, отдых, восстановление, а после, – он вновь остановился. Ну для чего это лишняя драма? Я всмотрелся в бейдж и раздраженно обратился к нему, – А после, Вячеслав Александрович, потребуется длительное лечение, реабилитация и всё это стоит больших денег?
Он лишь грустно качнул головой вместе с хирургом. Что ж, в голове у меня уже вспыхнуло два плана, раз игра закончилась, время начинать новую.
Через неделю моя квартира была продана по сниженной цене, все деньги сняты и переведены на счёт моей сестры, с которого будет всё оплачиваться, а возможно, что-то останется. Я попросил бабушку последить за квартирой, в которой до этого жила мама с Алинкой, а на её заботливый вопрос, – Внучок, а как же ты? Пришлось ответить утешительно, стараясь сильно не переживать, – Бабуль, я уеду, далеко и надолго, после всего случившегося, мне сложно здесь находиться.
Она понимающе качнула головой и обняла на прощание. Первая часть плана была завершена, настало время приступать ко второму. – И так, почему
Особенно понравился этот: «Аноним: – Тачки ваще пушка, одно удовольствие гонять на них по заказам.»
После наигранного раздумья и вопроса, смогу ли я совмещать работу и учёбу, мне пожали руку и дали последнее напутствие, – Ключи выдадут завтра в гараже, вместе с последним инструктажем.
Для завершение второго плана, потребовалось лишних пару дней, так как инструктор, решил покататься со мной из-за моей неуклюжести на дороге. Права то я купил и когда сержант принимал заказ, предложил за дополнительную плату, оформить мне все категории. Кто бы мог подумать, что они пригодятся для такого дела.
И вот, спустя пару дней, я остался один, сидя в тяжёлой газельке с небольшим прицепом. Раннее утро, гости клуба выходят по одному, садятся в свои машины и уезжают по домам, но не все...
Глава 6. Некролог.
Шишов Георгий Николаевич сидел в роскошном кресле за дубовым столом длиной в два метра. На другом конце стола, далеко от хозяина, словно поникшая собака, сидел Ерёмин Борис Алексеевич. Георгий Николаевич, листал газету. Он не любил смотреть по долгу в компьютер, а слушать новости он не мог, его раздражал голос ведущей. У него была небольшая типография, которая каждое утро печатала ему свежую газету с новостями и журналы кому за 40. Ну вот эти, с кроссвордом и как правильно солить огурцы, короче надо было, как-то деньги отмывать. Только в отличии от остальных, в его газетах ещё сохранилась колонка некролога, некоторые он даже вырезал и просил свою секретаршу сделать с ними коллаж. Он вновь и вновь перечитывал их, а в редких случаях, когда его гости переходили границу дозволенности, он подводил их к этому коллажу. Хотя Георгий Николаевич вёл себя дружелюбно, те, кто смотрели на коллаж состоящий из некрологов, понимали способ запугивания. – Георгий Николаевич, простите... – Заткнись, Ухо, не мешай! Я прямо сейчас дошёл до места, где описывают, как погибла моя дочь и твой брат. Внимай: «…Как утверждают следователи, водитель был вменяем, трезв и отдавал себе отчёт, что он делает.» Глава банды «Рассвет» – Ухо, сидел молча и смотрел в пол, боясь поднять глаза. Внутри него бушевали обида и ярость по отношению к этому мелкому ублюдку. Он уже знал, что тот всё спланировал заранее, сразу же сдался и на суде рассказал, всё как было. Начиная со своей карьеры задрота, до того, как решил продырявить шины у автомобиля его брата, чтобы тот решил перейти дорогу, увидев такси «бизнес-класса». Он так и не смог поднять глаз, предчувствуя, какая команда последуют от боса, а он не желал разочаровывать его ещё сильнее. – Ухо, тебе ведь не нужно объяснять, что нужно сделать с пацаном? – спокойно, но сурово, начал большой босс. – Георгий Николаевич, – судорожно произнося каждое слово, Ухо промямлил, – его, его б-больше нет.
Георгий Николаевич никогда не складывает газету, он просто отбрасывает её на стол, всё остальное должна делала секретарша, но не сегодня. Аккуратно и методично складывая её, он не отводил взгляда с макушки Уха. Повинуясь советом врачей, которые рекомендовали ему меньше нервничать, Георгий Николаевич медленно и на выдохе задал вопрос, – Как нет? Ухо, не поднимая головы, быстро затараторил, – Свои на хате рассказали, что после разговора с начальником его увели в особую камеру. Она именуется у них «Ямой», поскольку из неё никто и никогда не возвращался. Хотя у нас нет смертной казни, но говорят, туда ведут по собственному желанию. Георгий Николаевич старался медленно и методично произносить слова, – То есть ты, хочешь сказать, что пацан сам решил сдохнуть после того, как совершил месть?
Ухо быстро закивал, продолжая тараторить, – Так и есть сэр! – Что ж, уважаю! Не стал дожидаться теплой встречи на хате, совершил четкую и хладнокровную месть, а потом канул в небытие. Жаль, что он поспешил, мне бы пригодился такой умный парень. В отличии от твоего тупого братца и моей недалёкой дочери. Жаль, очень жаль, что он просто был не опытен в жизненных ситуациях.
Я в этот момент не верил в то, что собираюсь сделать. Напротив меня стояла девушка лет тридцати пяти с аккуратной прической, в темных очках и в деловом костюме. Ей позвонил и пригласил Сергей Петрович после того, как я, ничего не понимая, но накормленный обещаниями, что мне всё объяснят, согласился на его план по спасению моей души. Она отвела меня в это странное помещение: очень темная камера, освещение в которой было лишь от маленького окна и начала объяснять, – Парень, мне всё равно, согласишься ли ты или нет, раз я тут, этого не избежать! В данный момент у тебя есть выбор: либо ты сам вспорешь себе вены и кровью повторишь пентаграмму, которую я начертила мелом или мне придётся тебя убить!