Судьбы наших детей (сборник)
Шрифт:
Фарсианин чертил, остальные ждали, когда он кончит. Наконец он положил карандаш и указал на волнистые линии:
— Мы. — Затем указал на зубчатые линии: — Вы. Генерал склонился над бумагой, силясь разобраться в чертеже фарсианина.
— Сэр, — сказал капитан, — это похоже на схему боя.
— Схема, — с гордостью подтвердил фарсианин. И снова взялся за карандаш. — Смотрите.
Он провёл несколько прямых линий, поставил какие-то забавные значки в точках соприкосновения их с зубчатыми линиями, символизирующими флот землян, и крестики в тех местах, где боевые порядки землян были
— Это, — сказал генерал сиплым голосом от сдавившего горло гнева, — бой в квадрате семнадцать. В тот день наша Пятая эскадра потеряла половину своих кораблей.
— Малюсенькая ошибка, — заверил фарсианин и примирительно взмахнул щупальцами. Он вырвал из блокнота лист с рисунком и швырнул на пол. Затем старательно начертил схему заново. — Внимание!
Фарсианин вновь провел прямые линии, но на этот раз слегка изменил их направление. Теперь боевая фаланга флота Земли как бы повернулась вокруг оси, разомкнулась и превратилась в две параллельные колонны, которые зажали с флангов двигающийся клином флот фарсиан, обломили конец клина, окружили и рассеяли вражеские корабли.
Фарсианин положил карандаш.
— Пустяк, — сообщил он генералу и капитану. — Вы молодцы. Сделали одну легкую ошибку.
Крепко держа себя в руках, генерал еще раз наполнил стаканы.
К чему они клонят? — думал он. Почему не хотят открыть свои карты и выложить все напрямик?
— Так лучше, — сказал один из фарсиан, поднимая стакан и давая понять, что имеет в виду выпивку.
— Еще? — спросил фарсианин-стратег, снова берясь за карандаш.
— Прошу вас, — сказал генерал, кипя от гнева. Он подошел к выходу из палатки и глянул наружу. Расчеты замерли возле орудий. Тонкие струйки пара тянулись из дюз корабля; через несколько минут он будет готов по первому требованию взмыть вверх. Лагерь притих и насторожился.
Генерал вернулся к столу, фарсианин-стратег меж тем весело продолжал лекцию о том, как выиграть бой. Он чертил схему за схемой и время от времени великодушно показывал, как потерпели поражение фарсиане, хотя, применив несколько иную тактику, вполне могли победить.
— Интересно! — с энтузиазмом пищал он.
— Да, интересно, — согласился генерал. — Только напрашивается один вопрос.
— Спрашивайте, — предложил фарсианин.
— Если нам снова придется воевать, как можете вы быть уверенными, что мы не используем все эти тактические приемы против вас?
— Вот и прекрасно, — с жаром откликнулся фарсианин, — именно этого мы и хотим.
— Вы хорошо ведете бой, — сказал другой. — Только немного чересчур грубо. В следующий раз у вас получится гораздо лучше.
— Грубо! — вспыхнул генерал.
— Слишком жестко, сэр. Нет необходимости взрывать корабли.
Снаружи прогремел орудийный выстрел, потом другой, а затем грохот орудий утонул во все нарастающем реве множества корабельных двигателей.
Генерал рванулся к выходу и, плечом отбросив полог, выскочил из палатки. Фуражка слетела у него с головы, он споткнулся и едва не потерял равновесие. Запрокинув голову, он увидел корабли — эскадра за эскадрой они шли
— Прекратить огонь! — закричал он. — Эй вы, безмозглые идиоты, прекратить огонь!
Но кричал он зря, орудия уже умолкли.
Корабли снижались в безукоризненном походном строю. Вот они пролетели над лагерем, и гром двигателей, казалось, на мгновение приподнял его и резко тряхнул. Затем они стали набирать высоту, шеренга за шеренгой, строй за строем, слаженно и четко, взмывая вверх и разворачиваясь для посадки по всем правилам устава.
Генерал стоял точно окаменев, ветер шевелил его отливавшие металлическим блеском волосы, чувство гордости за своих и признательности к чужим комом подступило к горлу.
Кто-то дотронулся до его локтя.
— Пленные, — сказал фарсианин. — Я говорил вам — через некоторое время.
Генерал попробовал заговорить, но комок все еще стоял в горле. Он проглотил его и сделал еще одну попытку.
— Мы не понимали, — сказал он хриплым от волнения голосом.
— У вас не было лучей-арканов, — сказал фарсианин. — Вот почему вы сражаетесь так жестко.
— Мы по-другому не умели, — ответил генерал. — Мы же не знали. Мы раньше никогда так не сражались.
— Мы дадим вам лучи-арканы, — продолжал фарсианин. — Следующий раз мы сыграем как надо. С ними у вас получится гораздо лучше. И нам будет легче.
Не удивительно, подумал генерал, что они понятия не имели о перемирии. Не удивительно, что наше предложение о переговорах и обмене пленными озадачило их. В самом деле, разве кто ведет переговоры, чтобы вернуть фигуры, выигранные у противника в ходе игры?
И не удивительно, что те, другие расы встретили предложение Земли объединиться против фарсиан презрением и отвращением.
— Сочли его неспортивным и неблагородным, — произнес генерал вслух. — Могли бы, конечно, объяснить нам. Впрочем, наверно, они настолько к этому привыкли, что им и в голову не пришло.
Теперь он понял, отчего фарсиане выбрали эту планету. Чтобы посадить все корабли, нужно много места.
Генерал смотрел, как корабли один за другим, в облаках розоватого пламени, медленно опускаются на каменистую поверхность планеты. Он попытался было пересчитать их, но быстро сбился со счета, хотя в глубине души и знал, что каждый потерянный Землей корабль непременно будет возвращен.
— Мы дадим вам лучи-арканы, — повторил фарсианин. — Научим вас ими пользоваться. Это очень просто. И они не вредят ни людям, ни кораблям.
И за этим скрывается нечто большее, чем глупая игра, сказал себе генерал, впрочем, возможно, и не такая уж глупая, если разобраться в истории, культурных традициях и философских концепциях, связанных с нею. И, во всяком случае, можно сказать в ее защиту одно: она лучше, чем настоящие войны.
Но с такими лучами придет конец войнам вообще. С теми мелкими войнами, которые еще ведутся, будет покончено раз и навсегда. Незачем разбивать врага в бою — его можно просто захватить; незачем вести длительную вооруженную борьбу с трудноуловимыми бандами на недавно освоенных планетах, а опасных зверей можно будет отлавливать и перемещать в зоопарки.