Судебный отчет по делу антисоветского право-троцкистского блока

Стариков Николай Викторович

(Рыков молчит).

Вышинский.И организаторами шпионажа?

Рыков.Я ничем не лучше шпиона.

Вышинский.Вы были организаторами шпионажа, были шпионами?

Рыков.Можно сказать, — да.

Вышинский.Подсудимый Бухарин, вы признаете себя виновным в шпионаже?

Бухарин.Я не признаю.

Вышинский.А Рыков что говорит, а Шарангович что говорит? Вы интересовались шпионскими делами?

Бухарин.Я

об этом роде деятельности не получал никаких информаций.

Вышинский.Вам незачем делать постное лицо, подсудимый Бухарин, и нужно признаться в том, что есть. А есть вот что: у вас имелась группа ваших сообщников, заговорщиков в Белоруссии, возглавляемая Голодедом, Червяковым, Шаранговичем. Правильно, Шарангович?

Шарангович.Правильно.

Вышинский.И по директиве Бухарина и Рыкова, под их руководством вы связались с польской разведкой и польским генштабом? Правильно, Шарангович?

Шарангович.Совершенно правильно.

Вышинский.Следовательно, кто был организатором шпионажа, которым вы занимались?

Шарангович.Рыков, Бухарин.

Вышинский.Значит, они были шпионами, так же как...

Шарангович.Как и я сам.

Вышинский (к Рыкову). Подсудимый Рыков, в 1932 году Голодед вам рассказывал, что все сколько-нибудь крупные назначения людей на руководящие посты в Белоруссии предварительно согласовывались с польской разведкой?

Рыков.Да.

Вышинский.Бухарин об этом знал?

Рыков.Этого я не могу сказать.

Вышинский.Не знаете? Не хотите выдавать дружка? Считаете ли вы, что было бы естественно тому же Голодеду иметь разговор с Бухариным по этому вопросу или же они должны были конспирировать это от Бухарина?

Рыков.Я думаю, что, естественно, он говорил с Бухариным, но о чем они говорили, мне не известно.

Вышинский.Насчет изменнической деятельности польского шпиона Ульянова вам известно?

Рыков.Мне известно.

Вышинский.Бухарин об этом знал?

Рыков.Я не знаю.

Вышинский.Насчет изменнической деятельности польского шпиона Бенека известно?

Рыков.Мне известно.

Вышинский.Бухарину известно?

Рыков.Не знаю.

Вышинский.Разрешите тогда, товарищ Председатель, прочитать лист дела 127, где содержится вопрос Рыкову и его ответ: «Вопрос: В отношении осведомленности и руководства деятельностью вашей организации в Белоруссии вы все время говорите почти исключительно о себе. А какова была роль остальных членов центра? Ответ: То, что я здесь показал...» А вы здесь показали о Бенеке, об Ульянове, о директиве поляков о подрыве обороноспособности, о назначении с ведома польской

разведки должностных лиц — это вы показали... «То, что я здесь показал, знали, разумеется, и остальные члены центра. Знали Бухарин и Томский...» Подтверждаете вы это?

Рыков.Это относится ко всему нашему отношению к Белоруссии.

Вышинский.Нет, вы здесь не вывернетесь. Я прочту дальше... «Знали Бухарин и Томский, частично в эти дела был также посвящен Шмидт», — вы имеете в виду Василия Шмидта. — «На своей роли я больше остановился по той причине, что по решению центра основные связи по белорусской антисоветской организации правых были сосредоточены в моих руках». Ясно?

Рыков.Мне это ясно.

Вышинский.Я прошу суд удостовериться. То, что мною процитировано, имеет полное тождество с тем, что записано в подлинном протоколе, подписанном Рыковым, и я прошу предъявить это Рыкову для того, чтобы он опознал свою подпись.

Рыков.Я не отрицаю.

Председательствующий.Подтверждаю, что эти цитаты соответствуют подлинному протоколу, имеющему подпись Рыкова на каждой странице.

Вышинский (к Рыкову). По вашему предположению, Бухарин об этих шпионских связях знал или не знал?

Рыков.Он должен был знать, но менее детально и менее подробно, чем я знал.

Вышинский.Я спрашиваю вас не о деталях, а о существе. Существо Бухарин знал?

Рыков.О существе связи Бухарин был информирован и знал об этом.

Вышинский.Я это и хотел установить. Позвольте считать установленным, что Рыков и Бухарин знали о существе изменнической связи, в состав которой входил и шпионаж. У меня вопросов больше нет.

Председательствующий.Подсудимый Бухарин, продолжайте.

Бухарин.В 1933-34 годах кулачество было уже разгромлено. Повстанческое движение перестало быть реальной возможностью, и поэтому в центре правой организации снова наступил период, когда ориентация на контрреволюционный заговорщический переворот сделалась центральной идеей.

Силы заговора — это были силы Енукидзе плюс Ягода, причем Енукидзе в то время удалось завербовать, насколько мне помнится, бывшего коменданта Кремля Петерсона, который, кстати сказать, был в свое время комендантом поезда Троцкого, затем военная организация заговорщиков: Тухачевский, Корк и другие.

Вышинский.В каком году это было?

Бухарин.Я считаю, это было в 1933-34 годах.

Вышинский.А одновременно вы вели переговоры с Ходжаевым пораженческо-изменнического характера?

Бухарин.С Ходжаевым я имел один единственный разговор в 1936 году.

Вышинский.Вы говорили с Ходжаевым о том, что уже имеется соглашение с фашистской Германией?

Бухарин.Нет, не говорил.