Судебный отчет по делу антисоветского право-троцкистского блока

Стариков Николай Викторович

Яковлева.Мне это известно, но мне известно также и то обстоятельство, что, когда Бухарин, в разгар борьбы партии с Троцким, сообщил об этом обстоятельстве, он не договорил до конца. У него нехватило мужества открыть всю завесу, и он приподнял только ее ничтожный краешек.

Вышинский.У меня вопрос к свидетельнице Яковлевой. Что, по вашему мнению, скрыл Бухарин, о чем он умолчал?

Яковлева.Он умолчал о том, что заговор «левых коммунистов» с «левыми» эсерами имел место, что он был организован при непосредственном активном руководящем участии самого Бухарина.

Вышинский (к Бухарину). Верно ли, что вы были

одним из организаторов заговора против Советской власти, то есть заговора «левых коммунистов» и «левых» эсеров?

Бухарин.Да. Был такой момент, когда я был участником переговоров заговорщического порядка, производившихся через Пятакова.

Вышинский.Этот «один момент» сколько времени продолжался?

Бухарин.Он продолжался сравнительно недолго, думаю, что около нескольких месяцев.

Вышинский.С кем вы конкретно вели переговоры о заговоре?

Бухарин.Я признаю два криминальных разговора. Первый разговор — с Карелиным, Пятаковым, Камковым до Брестского мира.

Вышинский.Вы считаете этот разговор криминальным?

Бухарин.Да, считаю. Другой криминальный разговор был с Пятаковым, которому было поручено вести переговоры такого же порядка с группой «левых» эсеров с Камковым, Карелиным, еще с кем-то.

Вышинский.Разрешите мне огласить том 4, лист дела 92, где Камков показывает: «Бухарин мне заявил: борьба у нас в партии против позиции Ленина по вопросу о Брестском мире принимает острые формы. В наших рядах дебатируется вопрос о создании нового правительства из «левых» эсеров и «левых коммунистов». При этом Бухарин назвал Пятакова, как возможного кандидата в руководители нового правительства, и заявил, что смена правительства мыслится путем ареста его состава во главе с Лениным».

Вот такой разговор был?

Бухарин.Не совсем такой, но вроде этого.

Вышинский.Похожий на это. Больше вопросов я не имею.

ДОПРОС СВИДЕТЕЛЯ ОСИНСКОГО В. В.

Вышинский.Свидетель Осинский, что вы знаете относительно деятельности подсудимого Бухарина, связанной с его участием в группе так называемых «левых коммунистов»?

Осинский.Бухарин был лидером так называемой «левой коммунистической» фракции, которая сформировалась во второй половине ноября 1917 года. Первоначально деятельность фракции шла по легальному руслу, хотя с самого начала было чрезвычайное заострение борьбы против ленинского партийного руководства. Постепенно обостряясь, борьба к февралю 1918 года получила свое выражение в той резолюции московского областного бюро, по поводу которой Ленин написал свою статью «Странное и чудовищное». Как известно, в этой резолюции московское областное бюро заявило, что в случае заключения Брестского мира Советская власть становится только формальной. Московское областное бюро заранее заявило, что не будет подчиняться директивам, исходящим от Центрального Комитета. Одновременно с этим была начата и нелегальная преступная деятельность.

Относительно этой стороны деятельности «левой коммунистической» фракции, руководимой Бухариным, я получил первые сведения в начале марта 1918 года от В. Н. Яковлевой (одна из активных участниц группы «левых коммунистов»). Яковлева рассказала мне о том, что происходило в моем отсутствии, и сообщила, что было нелегальное совещание московского областного бюро и других членов группы «левых коммунистов», на котором участвовали Бухарин, Яковлева, Ломов, Манцев, Стуков и другие. На этом совещании был поставлен вопрос о том, что надо взять весьма резкую активную линию против ленинского партийного и советского руководства, установку на захват власти, свержение и арест правительства Ленина. Яковлева

констатировала, что Бухарин склоняется к мысли о том, что явится необходимость при аресте в физическом устранении или, чтобы сказать яснее, — уничтожении Ленина, Сталина и Свердлова, как трех виднейших партийных и советских вождей, как людей, наиболее последовательно борющихся за заключение Брестского мира, наиболее опасных противников «левых коммунистов».

Одновременно с этим было внесено предложение о заключении блока с «левыми» эсерами и о том, чтобы повести в этом направлении переговоры с «левыми» эсерами. Эти переговоры должны были вести, с одной стороны, Стуков и Бухарин, а с другой, — «левые» эсеры Камков, Карелин и Прошьян. Тогда же было решено подготовлять московскую областную организацию к соответствующим выступлениям для захвата власти и ареста правительства. Момент выступления предполагалось приурочить к приезду правительства в Москву, ибо в Москве находилась главная цитадель «левых коммунистов» — московское областное бюро, которое было в наших руках.

Я пришел к выводу, что мне надо спросить об этом самого Бухарина. Разговор наш состоялся через пару дней. Я поставил Бухарину вопрос: точно ли мне Яковлева передала те решения, которые были приняты узким составом областного бюро, согласно его, Бухарина, установке. Бухарин подтвердил, что Яковлева изложила мне точно, и что он с этим решением согласен, что он предпринимает уже шаги к тому, чтобы подвести более широкий базис под намеченный план. Он дал мне обзор и характеристику тех политических группировок как внутри партии, так и вне партии, которые могут быть привлечены к этому блоку. Прежде всего, он в этой связи говорил относительно Зиновьева, Каменева и их окружения и ставил вопрос следующим образом: с первого взгляда может казаться, что Зиновьев и Каменев для привлечения в такой блок — неподходящие партнеры, потому что Зиновьев в настоящее время (так оно и было) выступает на собраниях с речами, докладами и так далее за Брестский мир, но это поведение Зиновьева и Каменева является только очень искусной двойной игрой, рассчитанной прежде всего на то, чтобы восстановить доверие к себе как у партийного руководства, так и у массы членов партии, доверие, которое было чрезвычайно подорвано предоктябрьским и октябрьским штрейкбрехерством этих людей. Но это отнюдь не значит, что они оставили свои намерения вести борьбу с партийным руководством.

Они — Зиновьев, Каменев — рассматривали положение таким образом, что социалистическая революция в России не может иметь успеха, что России суждено превратиться в буржуазно-демократическое государство, отсюда они считали, что Брестский мир — это поражение ленинской политики. Для того, чтобы вести борьбу против партии, они, ввиду своей беспринципности, заключают блок с кем угодно, в том числе и с «левыми коммунистами». Поэтому они хотели переговоров, и переговоры начаты.

Бухарин констатировал, что эти люди, несмотря на безусловный ущерб их политической репутации, обладают достаточным окружением и поэтому могут оказаться в блоке достаточно веским слагаемым.

После этого Бухарин перешел к оценке позиции Троцкого и констатировал, что с Троцким, примерно, получится такое же положение, как с Зиновьевым и Каменевым. Троцкий внешне не выступает ни сторонником «левых коммунистов», ни противником Брестского мира. Он по внешности занимает промежуточную позицию — «ни мира, ни войны». Эта позиция избрана им для прикрытия, чтобы не демонстрировать открыто, что он борется с Лениным. Он согласен вступить в блок и там окажется достаточно веским слагаемым.

Бухарин говорил о третьей силе, которая должна быть привлечена в блок, сколачиваемый «левыми коммунистами», — это эсеры, которые, разумеется, поддержат всякое мероприятие, направленное как против партийного руководства, так и против Советской власти. Поэтому в борьбе против Ленина они, несомненно, окажутся союзниками.