Судныи? день

Фостер Дилейни

— Мне нужно, чтобы ты была очень, блядь, неподвижной, — его голос был напряженным, почти болезненным, словно его убивало то, что он не может быть внутри меня.

Линк замедлил темп, давая Грею время, необходимое ему, чтобы протолкнуться через плотное кольцо мышц и полностью войти в меня.

Я чувствовала каждый, блядь, дюйм. Каждый гребень. Каждый пульс. Это было похоже на разрыв на две части, но в самом лучшем смысле. Жестокость, но блаженство. Разрывая мои стены, но собирая меня обратно. Это были фейерверки, падающие звезды и нежные кончики пальцев,

проводящие по моему позвоночнику. Острые, но успокаивающие.

Линк зажмурил глаза и прикусил губу. То, что он чувствовал, заставило его придушенно шипеть:

— Господи, мать твою.

Грей издал рык, очевидно, чувствуя то же самое. Я представила себе это: между ними только тонкий слой кожи, густой жар трется о густой жар, оба окружены моей тугой слизью.

Грей медленно вводил свой член. Вводил. Выводил. Давая мне привыкнуть к их полноте. Обоих. Я смахнула слезы, мои руки хватали и царапали ковер под нами. Моя грудь была блестящей от пота на груди Линкольна. Кончики пальцев Грея впивались в мои бедра, когда он двигался быстрее, трахал сильнее. Линкольн делал то же самое. Его руки были в моих волосах. И жжение боли превратилось в удовольствие, сырое и первобытное. В плотскую потребность.

— Так хорошо, — прорычал Линкольн. — Так чертовски хорошо.

— Посмотри на нас, голубка, — сказал Грей. — Смотри, как мы тебя трахаем.

Я подняла голову от груди Линкольна, задыхаясь, и посмотрела вниз, туда, где наши тела соединялись.

— Посмотрим, как хорошо ты нас примешь, — Грей почти благоговейно погладил ладонью бок моей задницы. — Такая идеальная. Такая хорошая девочка, — а потом он отвел руку назад и отшлепал меня. Его ладонь с силой треснула по моей плоти. — Это мой долг.

Моя киска сжалась. Моя задница напряглась. Я вскрикнула.

— Чеееерт.

— Посмотри на меня, — сказал Линкольн, его голос был грубым и хриплым, как будто горло наполнено битым стеклом. — Блядь, посмотри на меня, когда ты кончишь, — он держал мое лицо в своих руках.

Я встретила его взгляд, голодный и дикий. Отдаленный гул, который пульсировал во мне с самого их первого прикосновения, перерос в неистовую дрожь. Каждый удар, каждый толчок заводил меня все сильнее и сильнее.

Грей снова шлепнул меня по заднице, и все напряжение схлынуло, разлетелось на осколки в виде стонов, криков и слез.

Линкольн шипел:

— Моя, — его член затих, пульсируя во мне, изливаясь в меня с яростной, горячей дрожью.

Грей легко выскользнул из меня. Невозможно было перепутать звук его мощного мужского ворчания, звук его кулака, бьющего по гладкой поверхности его члена. А затем горячие, густые струи спермы покрыли мою задницу, спину, член Линкольна, отмечая меня — отмечая нас. Его голос был низким, глубоким и уверенным.

— И моя.

Я упала вперед, опираясь на грудь Линкольна. Грей прижался своей грудью к моей спине, осыпая мягкими поцелуями мои лопатки. Линкольн гладил мои волосы и нежно прижимался губами к моему виску.

Линк был прав. Мы были беспорядком.

Но это — это запутанное, бездыханное месиво пота, тел и спермы — было идеальным.

* * *

— Это твое, — сказал Грей, подойдя ко мне сзади, пока я смотрела на воду. Берег был у подножия холма — покрывало из песка и камней, идеальное для того, чтобы греться на солнце.

Мы все приняли душ и переоделись. Он выглядел до последней капли богатой утонченности в льняных брюках цвета загара и белой рубашке на пуговицах с закатанными рукавами.

Я натянула тонкий кардиган, который носила, плотно прижав его к телу, и задумалась над его словами.

— Если ты хочешь этого, — продолжал он, стоя рядом со мной. — Для девочек, — он посмотрел на воду. — Мой отец приходил сюда смотреть на китов, — он говорил, что это похоже на уход от мира на некоторое время. Здесь нет сотовой связи, нет Wi-Fi, нет отвлекающих факторов, — он глубоко вдохнул. — Просто покой.

Я подняла на него глаза.

— А дом? Он твой?

— Я нашел его, когда приехал за Киараном. Он вырос в маленьком деревенском доме недалеко отсюда. Я купил это место на следующий день после того, как забрал его, на случай, если он когда-нибудь захочет вернуться.

Я никогда не привыкну удивляться тому, на что этот человек пошел ради людей, которых он любил.

— Я не могу принять подарок, который предназначался твоему сыну, — мне казалось неправильным принимать от него какие-либо подарки. Он и так дал мне достаточно.

Он провел рукой по моей щеке.

— Тогда считай это займом. Пока он не станет достаточно взрослым, чтобы решить, чего он хочет.

— Мне нужно будет поговорить с Линкольном… — если бы я приехала в Шотландию, я бы приехала не одна. Он должен был это знать. Линк будет со мной, с нами.

Он улыбнулся — доброй, знающей, понимающей улыбкой.

— Конечно, — он опустил голову и поцеловал меня в лоб. — Я буду внутри.

— Грей, — сказала я, оглядываясь через плечо, пока он шел обратно к дому. Он остановился и оглянулся на меня. — Спасибо.

— Ты знаешь, что я дам тебе все, что угодно, милая голубка. Все, что тебе нужно сделать, это попросить.

А потом он ушел. Я осталась наедине со своими мыслями, орлами и спокойным биением волн о берег.

Позади меня шаги шаркали по зеленой траве.

Я улыбнулась про себя.

— Господи, что должна сделать девушка, чтобы получить немного тишины и покоя рядом с вами двумя, — поддразнила я, поворачиваясь и ожидая увидеть Линка, идущего ко мне.

Но это был не Линк.

Это была Сэди.

Она выглядела как черт. Ее глаза были дикими. Ее кожа была бледной. Черный балахон, в который она была одета, обтягивал ее маленькую фигуру. В одной руке она держала пистолет, а в другой — белую ткань.

Я начала бежать, но она поставила мне подножку. Мое тело шлепнулось на землю, выбив ветер из моих легких. А потом она оказалась у меня на спине, прижав пистолет к моему виску.