Судоплатов. 1920 год
Шрифт:
— И как нам быть? За каждым слежку не установишь!
Дзержинский набрал телефон — Голиков, зайди в мой кабинет! — повернувшись к гостю, министр убрал бумаги в сейф — Сейчас вы узнаете как мы перетряхнули весь свой центральный аппарат и несколько провинциальных Управлений!
Дождавшись начальника собственной службы безопасности, спустились в подвал.
Голиков указал на дверь в камеру — Мы сейчас проводим проверку сотрудников Рязанского управления госбезопасности. Начальника похитили под Москвой, когда он направлялся в министерство. Хотите посмотреть?
Немец кивнул и все трое вошли в камеру, где, подвешенный к потолку висел обнаженный человек с мешком на голове. Около него сидел на табурете следователь, который на плохом русском представился сотрудником английской разведки — Поймите, товарищ Семенов! Мы представим в Москву ваши признательные показания и вас попросту расстреляют.
— Я ничего не писал!
— Это не важно, подпись ваша подделана. Давайте
Подвешенный простонал — Этого мало! Рисковать своей жизнью за сотню фунтов смешно!
Голиков отдал команду — Достаточно! Этого в расход, давайте сюда его заместителя!
Выйдя в коридор подземной тюрьмы, Дзержинский заметил — Вот так и проверяем. А потом потомки скажут, что МГБ уничтожало своих сотрудников. А какие они свои? Это говно, сумевшее примазаться к настоящим чекистам. А вот этот Семенов продвинулся в начальники только благодаря раскрытию несуществующих заговоров и анонимкам.
Глава 13
В мой кабинет вошел Дзержинский — Как идет подготовка курсантов в школе?
Я хмыкнул — Я так понимаю вам понадобились услуги диверсантов? Я же докладывал, что за пару лет даже не удастся слепить хорошего диверсанта, а тем более с навыками разведчика. Какую цель перед моим управлением вы хотите поставить?
— В следующем году решено вернуть Финляндию. Чем в состоянии помочь твое управление?
— Предлагаю для начала забросить финам бывших белых офицеров, скажем бежавших из под стражи. Я привлек к работе два десятка человек, которые в душе настоящие авантюристы, это и была причиной их служба у белых. Ну любят такие люди играть со смертью. Кое-чему они успели в школе научиться, азы разведки они изучили. Вот их дела! Ротмистр князь Сергей Алексеевич Кропоткин, двадцать пять лет. Кропоткины — древний русский дворянский род Рюриковичей, происходящий от князя Дмитрия Васильевича по прозвищу Кропотка, племянника последнего великого князя Смоленского Юрия Святославича.
— Ого! Хочешь сказать, что смог завербовать настоящего Рюриковича? — дзержинский ошалело покачал головой.
— Так точно! Правда мне пришлось с князем пару недель вплотную заниматься, моя логика все же оказалась сильнее пропаганды белых генералов. Его брат, тридцати одно летний Иван Алексеевич Кропоткин в Гражданскую войну воевал в Добровольческой армии, в составе ВСЮР и в Русской армии Врангеля. Эмигрировал было во Францию, но письмо брата вернуло его обратно. Теперь хоть и с большой неохотой но и этот князь готов искупить грехи, сотрудничая с нами. С ними пойдут поручик Владимир Иванович Иванов и поручик Жданов Михаил Евгеньевич. Поручики показали себя способными на физическое устранение даже ножом в спину.
— Готовьте операцию по переправке этой четверки в Финляндию. Их главная задача — получить подробную военную карту с диспозицией всех оборонительных сооружений и военных частей. Желательно узнать их состав и вооружение. Мы должны знать куда наступать!
— Я думаю, что пары недели нам хватит на подготовку организации побега из лагеря в Карелии, в котором заключенные добывают лес и обрабатывают его на пилорамах.
Четверых новичков вели под конвоем двое конных красноармейцев. До лагеря оставалось всего километра три. Узкая проселочная дорога была проложена посреди лесного массива. За дорогой вели наблюдение два финна, оседлавших высокие деревья по обе стороны дороги. Каждый был вооружен карабином и, будучи хорошими охотниками, били белку в глаз.
Увидев конвоируемых пленных, «кукушки» не раздумывая вскинули винтари и выстрелили, выбив всадников из седел. Спустившись, один фин с сильным акцентом спросил — Кто вы такие? Быстро отвечаем, не хватало, что бы на выстрелы красные пожаловали!
Самый старший по годам ответил — Пленные офицеры Белой армии. Нас взяли в плен в Сибири, приговорили к пятнадцати годам каторги, как мя поняли, нас вели на лесоповал.
Второй фин кивнул — До лагеря всего три версты осталось! Здесь останетесь, или с нами в Финляндию пойдете?
Самый молодой офицер растер развязанные руки — С вами конечно, что-то нет у меня желания пятнадцать лет лесорубом корячиться!
— Тогда не отставайте!
Поручики переглянулись и вооружились винтовками часовых.
Карл Густав Эмиль Маннергейм, генерал-лейтенант русской армии, генерал от кавалерии финляндской армии стал регентом Королевства Финляндия. Хотя 31 декабря 1917 года Ленин официально признал независимость Финляндии, русские войска из неё не выводились, а социал-демократы готовили захват власти. 12 января 1918 года парламент уполномочил Сенат принять жёсткие меры по наведению порядка, а 16 января Свинхувуд назначил Маннергейма главнокомандующим фактически не существующей армии.
Согнанных пленных, 29 апреля 1918 года, под усиленной охраной вооруженных до зубов финских егерей, отвели к Фридрихгамским воротам и там между насыпными защитными валами безоружные люди попали под кинжальный перекрестный огонь, установленных на брустверах пулеметов.
Среди жертв расстрела были не только взрослые мужчины, но и женщины и даже дети, которые попали в облаву вместе с родителями. Был расстрелян священнослужитель православной церкви, который пытался образумить озверевших от крови егерей. На этом безумие не закончилось. Опьяненные кровью и безнаказанностью финские военные врывались в дома и хватали всех, кто разговаривал на русском языке. Это была месть русским за то, что большевистский режим из Петрограда поддерживал оппозиционных к власти красных финнов. Хоронить убитых не разрешали. Трупы лежали в вповалку на земляных валах на обозрение и устрашение всем проходящим через ворота. Разрешили похоронить людей только в начале мая, единичные репрессии продолжались аж до июня.
15 мая 1918 года белые овладели последней цитаделью красных: фортом Ино на южном побережье Карельского перешейка. Гражданская война была окончена.
Однако победа вскоре принесла Маннергейму разочарование. Маннергейм изначально выступал против германской (и предполагавшейся шведской) интервенции на стороне белых, надеясь справиться с красными внутренними силами, а узнав о заключении соглашения с Германией, требовал, чтобы участие немцев было ограниченным и они подчинялись его приказам. Тем не менее, правительство заключило с Германией ряд кабальных договоров, фактически лишавших страну суверенитета. Когда Маннергейму было заявлено, что он должен формировать новую армию с помощью немецких офицеров и фактически в подчинении у немцев, Маннергейм в возмущении подал в отставку и уехал в Швецию. В октябре, ввиду наметившегося поражения Германии в войне он по просьбе правительства направляется в Лондон и Париж с дипломатической целью — установить (в случае с Францией восстановить) отношения со странами Антанты и добиться международного признания молодого государства.