Судоплатов. Начало
Шрифт:
Через двадцать минут колона из трехсот семидесяти одного пленных красноармейцев зашагала за ворота лагеря под охраной тридцати охранников и Макаров пришпорил жеребца, ему нужно было еще передать приказ начальнику станции о перестановке составов в то время, пока Май-Маевский со с своим штабом отправится в городской собор на торжественный молебен во славу победы над красными.
Конвойные, доставившие пленных на место, удивились малочисленности тех, кто принял у них красных, но уже через полчаса выкинули эту несуразность из головы: их дело было доставить и сдать, а дальше хоть трава не расти. Мы с пацанами наблюдали из-за дальних кустов и когда конвой растворился
Мы разделились — Аркаша с Серым двинули к ближайшему пулеметчику, около которого у костра расположились беляки, а я направился к дальнему. Я шел по-охотничьи, ни один сучок подо мной не хрустнул, но когда мне осталось приблизиться на шаг, сидящий пулеметчик, курящий в этот момент цигарку, оглянулся — Ты кто, хлопец?
В следующий момент моя игла вошла ему в шею и он завалился на землю. Воткнув иглу несколько раз в землю, я убрал с нее кровь и спрятав опять в рукаве, пошел к основной цели. Мои дружки уже стояли около беляков, выпрашивая еду, а те разводили руками — Нет с собой, ребятишки, вам на станцию надо, там накормят поди!
Я зашел со с спины одного из деникинцев и ударил его в почку, тут же я вынул ее и метнул иглу в следующего, она вошла ему в шею. Третий упал с рассеченной шеей от удара Серого саперной лопаткой, Аркаша же метнул свою иглу и она вошла пулеметчику, поглядывавшему за пленными, под левую лопатку. Оставшийся живой парень лет девятнадцати вытаращил в ужасе глаза, переводя взгляд на своих убитых однополчан. Однако Серый, оттерев с лица чужую кровь, одним движением рассек ему гортань и беляк, издавая булькающие звуки, схватился за горло, пытаясь остановить кровь, затем медленно завалился в траву.
У моих бойцов, в первый раз проливших чужую кровь, побелели лица и они часто задышали, а Серега не выдержал и сблеванул.
Я подтолкнул Аркашу в сторону пленных и он, вооружившись винтовкой, пошел в их сторону. Подойдя на расстояние пяти шагов, Голиков громко объявил — Я командир Красной Армии Аркадий Голиков предлагаю вам с боем пробиться к нашим! Сейчас сюда подадут бронепоезд, первыми в нем места занимают артиллеристы и пулеметчики, которые встанут к орудиям и пулеметам с готовностью по приказу открыть огонь. Остальные разбираем вон в тех ящиках оружие и боеприпасы и ждем бронепоезд. Пропускаете первую команду и поочередно занимаете места в вагонах! Далее вот вы, пятеро, прихватив пару ручных пулеметов, захватываете паровоз и контролируете его машиниста и кочегара. Готовность один!
Я смотрел с жалостью как голодные уставшие люди еле поднимаются и идут вооружаться. Как-то упустил я вопрос их кормежки!
К нам подошел мужчина лет сорока, одетый в рядовую красноармейскую форму, вот только выправка у него была как у офицера с большим стажем — Здравия желаю, я командир артиллерийской батареи Сотников, при царе выслужил чин капитана, революцию принял всей душой, потому и попросился в Красную Армию. Попал в плен со своими солдатами, так они со мной поделились своими вещами — в прошлом году Деникин отдал приказ, согласно которому «всех офицеров, кто не оставит безотлагательно ряды Красной армии, ждёт проклятие народное и полевой суд Русской армии — суровый и беспощадный». Честно говоря на тот свет я не торопился, потому и снял форму командира.
Аркадий откозырял — Командир диверсионно-разведывательной группы Голиков, назначаю вас, товарищ Сотников командиром бронепоезда. Правда его нужно
Сотников поправил солдатскую папаху и лихо козырнул в ответ — Слушаюсь, товарищ Голиков!
Наконец-то паровоз вытолкал со станции бронепоезд. Одетый в броню паровоз, перед которым была прицеплена платформа с 122-х миллиметровой гаубицей, был без паровозной бригады. Охраняли бронепоезд шесть человек: двое были на маневровом паровозе и четверо на платформе. Самые крепкие красноармейцы, переодевшись в форму убитых беляков, залезли на платформу и закололи охрану штыками, а Аркаша и я ликвидировали двоих на паровозе.
Машинист лет пятидесяти и двадцати летний кочегар ошалело смотрели на нас, не понимая что произошло. Я задал им вопрос — Жить хотите, православные?
Сглотнув, парень ответил — Вестимо, кто же на тот свет торопится!
— Тогда вы мобилизуетесь в Красную Армию в составе экипажа Бронепоезда «Красная стрела». Бегом на броне-паровоз и проверьте его состояние, все ли исправно, есть ли вода и уголь.
Машинист наконец-то отмер — Так залили его водой и уголек в тендере до верху отсыпали. Нас же этим и озаботили вчера. Паровоз готов хоть сейчас в бой тащить все это железо. Только, хлопчики! У меня семья в Иловайске, их же из-за меня расстреляют! Это Мишке кочегару хорошо — он сам не местный, из дальнего села в депо устроился.
Я задумался и приказал — Дед, скажи честно, если семью заберешь, готов воевать с беляками?
Машинист пожал плечами — Если так, то готов! Работы в городе практически нет, еды тоже мало, мне господа офицеры платят мало, еле выживаем. При товарищах как-то получше было!
— Тогда как загрузятся люди в бронепоезд, сдавай назад на станцию и вот в сопровождении товарища Аркадия бегом за своими родными. Только никаких узлов не берите, только теплую одежду прямо на себя оденьте и к выходному семафору своих направь, там их подхватим. А сам сюда, обратно!
Напоследок шепнул Аркаше — Ты смотри, друг, поосторожнее! Если что кончай машиниста!
Бронепоезд зашел на станцию и остановился через пятьдесят метров после стрелки. Переведя кочегара на бронированный паровоз, я дал ему задание раскочегарить котел до нужного давления и оставил за ним приглядывать троих красноармейцев. Я с Серым направился к штабным вагонам с удовольствием отметив начало перестановки составов. Взрывчатка и боеприпасы уже встали напротив штаба на колесах и медленно но верно с другой стороны тянулись вагоны с горючим.
Охрана была только у вагонов: шесть часовых били баклуши. Нам навстречу от штабных вагонов шел Макаров, закусив от напряжения губы — Ящик с динамитом поставили между соседними путями.
Показав дорогу, Макаров нырнул под вагон и мы через десять минут были у выкрашенного в зеленый цвет ящика, битком набитого динамитными шашками. Набив взрывчаткой вещмешок, мы заминировали вагон, в котором по уверению Макарова находился динамит для подрыва мостов. Затем заминировали один из вагонов с горючим посреди состава. Для подрыва мы использовали по одной гранате F-1, имеющую один большой недостаток: из-за неудачного запала она могла подорваться при любом ударе, поэтому обращаться с ней нужно было очень осторожно, и паре гранат системы Лемона — с гладким корпусом и более надежным запалом с чекой. У каждой чеки сжали усики и привязав к кольцам веревку, закрепили каждый свободный конец так, чтобы при движении состава произошел взрыв.