Суды над колдовством. Иллюстрированная история

Бессонов Николай Владиславович

Поскольку эта удобная точка зрения стала как бы официальной, практики ведовских процессов без зазрения совести хватали людей, очернённых «свидетельскими показаниями» Фридрих фон Шпее, духовник из Вюрцбурга, пробовал разубедить фанатиков.

«Бог не позволит подставить невиновного! — горячился он. — Откуда они знают, что Бог не позволит этого? Он попускает и худшие дела — мученичество, поругание причастия и тому подобное».

Ведьм как таковых фон Шпее не отрицал, но его смелая книга была направлена на защиту напрасно обвинённых.

«Может ли демон на шабаше показать невиновного? Я отвечаю — да, и не только неподвижного, как готовы признан, некоторые, но даже и танцующего. Тому есть множество свидетельств… Я знаю

монастырь, где один из братии был очернён сознавшимися ведьмами: колдуньи говорили, что видели его на шабаше и даже назвали, с кем он отплясывал. И всё же свидетели со всего монастыря доказали, что в указанный час он пел в церковном хоре. Или ведьмы лгали, или приняли призрак за действительность. Я могу назвать многих людей святого образа жизни и даже князей, которых ведьмы обвинили, будто они были на плясках (1958 стр. 720, 721)» Увы, ни благородное происхождение, ни церковный сан не гарантировали безопасности. Конечно, дворяне и священники могли противопоставить оговорам деньги и влиятельные связи. Но зачастую это не помогало.

Михаэль Хеер. Шабаш на Лысой горе в Вальпургиеву ночь. Гравюра. 1626 г.

Иезуита Йоханна Рейхарда сгубила любовная связь с девушкой, которую позже казнили за колдовство. Перед смертью девушка выказала знаки раскаяния и сказала, что пастор являлся её сообщником. Было это в 1625 году.

Дважды Рейхарда пытали, но он ни в чём не признался. Осудить его не смогли, но и оправдывать не стали. Священник просидел в тюрьме девятнадцать лет и умер в заключении (Riezler, 1896 стр. 172).

В той же Германии в 1622 году были осуждены две сестры-дворянки. Некий барон взял у них в долг деньги и не торопился отдавать их назад. Когда последние надежды исчезли, отчаявшиеся дамы наняли чародейку, чтобы она поспособствовала возвращению долга. На беду барон заболел, и у суда не возникло никаких сомнений, что дело тут в колдовстве. «Заказчиц» казнили (Lea, 1939 стр. 847).

Французский кальвинист Ламбер Дано описывал в своей книге поразившие парижан процессы 1564 года. Массовые казни следовали почти ежедневно. Среди приговорённых были дворяне и дворянки, люди большой учёности и знаменитые господа, — а наравне с ними безвестные крестьяне и ремесленники (1958 стр. 545).

Оговор, будто на ведьминых плясках была замечена та или иная особа, оказался почти универсальным. Часто достаточно было произнести эту фразу, — и следовал приказ об аресте. К вюрцбургским процессам относится весьма характерный документ, проникнутый наивной верой в колдовство. Его автор не позволил себе ни на йоту усомниться в том, что твердили судьи: «Шабаш проводился на Крейденберге возле Вюрцбурга в Вальпургиеву ночь, и там было трёхтысячное сборище. Священники крестили во имя дьявола, а родители посвящали Сатане своих ещё не рождённых детей, поэтому не удивительно, что малые дети могут вызывать гром и молнию. Этим, по-видимому, и объясняется, почему были сожжены 22 девочки семи, восьми, девяти и десяти лет. Жертвами становились не только люди из низших слоев, но все, включая канцлеров, бургомистров и сотрапезников епископа, а также священнослужителей и монахов. В одной известной семье были сожжены все, кроме восемнадцатилетней девушки. Она просила, чтобы её тоже казнили, но поскольку она была известна добрыми делами (паломничеством, росписью святых изображений и тому подобным), поскольку она была богата, то правитель, пожелал лишь заключить ее пожизненно. Она, однако, настаивала, пока её не осудили. Она страстно жаждала искупления, она украсила три алтаря в храме капуцинов, были отслужены мессы во спасение её души, но через 14 дней после её казни она предстала перед отцом Августином, настоятелем

капуцинов, под монастырскими сводами и поведала, что безнадёжно проклята и мессы бесполезны, — и подтвердила это, оставив отпечаток своей ладони, выжженный на двери (1958 стр. 1182)».

Лично я, прочитав этот документ, очень живо представил себе, как монах, пока никто не видит, занимался выжиганием по дереву. Но вольно мне сейчас рассуждать о сфабрикованных доказательствах! Живи я в те времена — уж, конечно, не стал бы вслух сомневаться в том, что отцу Августину действительно явилась гостья из ада. Вступать в пререкания с устроителями ведовских процессов было себе дороже.

У непредвзятого человека, ознакомившегося с технологией следствия, сразу же возникает вопрос: а не пытался ли кто-нибудь бить фанатиков их собственным оружием?

Ханс Бальдунг Грин. Колдунья-распутница. Гравюра. 1515 г.

Немецкий художник эпохи Возрождения подчеркивал в девицах, связавшихся с нечистой силой, готовность к любому греху.

В конце концов, что терять арестованной женщине?

Могла же она, специально для пыточного протокола, заявить, что видела на шабаше судью или палача.

Могла оклеветать их жён, матерей или сестёр. К чему реально привело бы такое заявление? Неужели такой оговор приняли бы во внимание?

Представьте себе, иногда попытки утянуть на тот свет «неприкасаемых» предпринимались. Их успех или неудача зависели от множества составляющих, прежде всего от расклада сил в местной элите. Мы ещё ознакомимся с ошеломляющими эпизодами. А пока приведу один пример. Немецкий судья Франц Байерманн «выяснил», что его соратник, то бишь палач, — сам колдун, и, не долго думая, сжёг его на костре (Robbins, 1959 стр. 61).

С другой стороны, судейское сословие контролировало ситуацию. Оно могло дать делу ход, а могло и замять — причём даже на той стадии, когда разбирательство зашло очень далеко. Однажды в Норвегии произошло драматичное событие. Играли свадьбу. Вдруг появилась стража и арестовала невесту за то, что она вызвала бурю! К счастью для девушки, её женихом оказался местный судья. Он быстро выяснил, что оговор исходит от двух ведьм — Карен Торстаттер и Бодил Квам. На состоявшемся вскоре процессе жених яростно защищал свой только что созданный семейный очаг. Он красноречиво настаивал, что нельзя доверять показаниям мошенниц, — и в результате к сожжению были приговорены только Карен и Бодил (1958 стр. 361, 362).

А в Вестфалии широкую огласку получил другой, ещё более выразительный случай.

Некий ретивый служитель закона устроил в своём краю настоящую бойню, и всё без видимых результатов, ибо число ведьм только возрастало. Основным поставщиком жертв являлся богослов. Этот доносчик нашёптывал на ухо судье одну фамилию за другой.

Аресты шли бесперебойно. Так бы это сотрудничество и продолжалось, если бы однажды богослов не зарвался. Придя в очередной раз, он сказал, что мог бы назвать ещё одну ведьму, если бы был уверен, что его правильно поймут. Судья обещал сохранить хладнокровие, и тогда гость сказал, будто опять тайком подобрался к месту шабаша.

Среди ведьм он заметил жену своего собеседника!

Надо отметить, что супруг «колдуньи» отреагировал на редкость трезво. Чтобы вывести свою половину из-под удара, он разыграл маленький спектакль. В ту ночь, когда ожидался новый шабаш, он созвал друзей на пирушку. Жену усадил за стол с гостями и, выждав время, сказал, что им с богословом нужно отлучиться по важному делу. Уж не знаю, куда они ходили, и ходили ли вообще. Но, вернувшись, судья спросил, не отлучалась ли его дражайшая супруга? Разумеется, гости в один голос ответили, что она не вставала из-за стола.