Судья (Адвокат-2)
Шрифт:
— Марков, ты плохо кончишь…
Силу и мощь империи Антибиотика Степа в полной мере смог оценить летом 1992 года, когда и сам Ледогоров, и тридцать его братков, задержанных одновременно с ним, очень скоро оказались на свободе. Женщине-прокурору, поддерживавшей обвинение в суде, во время процесса однажды вечером проломили на улице голову, судьи оказались догадливыми и вынесли бандитам на удивление мягкие приговоры.
Иногда Степу охватывало настоящее отчаяние, и ему начинали казаться бесполезными попытки борьбы с теневым государством внутри государства. Пережить эти тяжелые минуты ему помогали ребята, работавшие рядом, такие же фанатики-энтузиасты, как и сам Степа. Марков частенько виделся с Челищевым, ему очень нравился
…Марков сидел на лавочке у памятника Ленину перед Финляндским вокзалом, курил и размышлял о совершенно неожиданном предложении, которое сделал ему Челищев. Сергей выглядел плохо — поседел наполовину, если не больше, вокруг глаз расплескалась чернота, а в самих глазах было столько сдерживаемой боли, что Степа впервые задумался о том, что история «оборотня» Челищева была, пожалуй, совсем не простой… Не мог такой парень, как Сергей, в одночасье превратиться из нормального следака в бандита, даже если Званцев-Адвокат и был его другом детства… Должны быть еще какие-то причины. Степа досадливо закряхтел, вспоминая, как оттолкнул минувшей осенью Сергея от себя, как не пожелал с ним просто поговорить по-человечески…
«Ладно, поговорим еще, если Серый не врал, а похоже, он действительно говорил искренне, — у нас будет много общих тем для разговора… Может, это Званцева его втянула? Красивая баба, но неужели Серега из-за нее голову потерял?… Надо будет пробить его в понедельник…» Марков затоптал окурок и, сутулясь на холодном ветру, побежал к трамвайной остановке. Степа даже не подозревал, что с Сергеем Челищевым ему больше не доведется увидеться никогда. По крайней мере на этой грешной земле…
В понедельник, за пять минут до назначенного Марковым времени, Челищев уже бродил на Финляндском вокзале у лотков с книгами. Настроение у Сергея было неважное. Несколько часов назад управляющий банка «Отечество» Карл Фридрихович Филь представил его Елене Красильниковой как нового юрисконсульта и попросил «любить, жаловать и всячески помогать». Лена Красильникова была молодой и довольно миловидной женщиной, которую можно было бы назвать красивой, если бы она одевалась чуть подороже и если бы вокруг ее глаз было меньше преждевременных морщин…
Челищев пригласил Лену на чашку кофе в буфет, шутил, легко ухаживал, а она смотрела на него с беззащитной доверчивостью ребенка, которого еще не окончательно успела озлобить жизнь своими жестокими ударами… Когда-то Лена училась в «Финэке», но вышла замуж за офицера, и институт пришлось бросить, потом гарнизонные скитания, все учащавшиеся запои мужа, изверившегося в армии и своей стране. Развод облегчения не дал — Лена с дочкой вернулись в Ленинград, жили в оставшейся от бабушки комнате огромной коммунальной квартиры, расселять которую никто не собирался. Работы не было. Лена с отчаяния всерьез стала подумывать о выходе «на панель», но тут одна ее давняя знакомая замолвила за нее словечко перед Карлом Фридриховичем, и Красильникову взяли операционисткой в банк. Сергей вспоминал ее глаза и чувствовал себя человеком, готовящимся обмануть ребенка…
Степа задерживался. Когда прошло сорок пять минут после назначенного срока, Сергей пошел к телефонам-автоматам. У Степы на звонок никто не отвечал.
«Странно… Может быть, передумал? Да нет, Степа все равно пришел бы и сказал — не тот это человек, чтобы просто так не прийти на встречу… Что-то случилось…»
Дурное предчувствие заворочалось в груди, заставив сердце
— Да, слушаю…
— Маркова Степу позовите пожалуйста! Человек в «Большом доме» после небольшой паузы осторожно кашлянул и переспросил:
— Маркова? А… кто его спрашивает?
— Его хороший знакомый, — ответил Челищев. — У нас с ним встреча назначена. Степа знает, где и с кем… На другом конце провода тяжело вздохнули:
— Погиб Марков. С вами могу встретиться я.
— Как погиб? — ошарашенно переспросил Сергей. — Когда? Мы же с ним…
— Вчера, — ответил незнакомец, — При исполнении служебных обязанностей. Смертью героя. Мы будем с вами встречаться? Как вас зовут?
— Спасибо, до свидания. — Челищев повесил трубку и долго смотрел на неподвижный телефонный диск.
Что произошло? Почему Степа погиб именно сейчас? Сергей вдруг вспомнил, как Антибиотик во время последней беседы спрашивал его о Маркове и намекал на то, что Степа стал мешать. «Как кость в горле», — сказал тогда о нем Виктор Палыч… «Неужели эта старая сволочь опять меня опередила? Надо кончать с ним, он словно чует…» От ненависти и отчаяния глаза Челищева стали заволакиваться красным туманом, а во рту почувствовался привкус крови. Выдохнув резко, с пристоном, Сергей со всей силы кулаком ударил по телефонному аппарату. Боль в разбитых костяшках пальцев отрезвила его. Сгорбившись, как старик, Челищев побрел к машине.
«Степа погиб, значит, все нужно срочно менять, весь план летит к черту…»
Челищев горько усмехнулся: он проработал в правоохранительной системе семь лет, и, как оказалось, у него был только один знакомый мент, кому он мог полностью довериться…
Сергей не мог даже предположить, что старший оперуполномоченный из пятнадцатого отдела ОРБ Степан Марков погиб из-за глупой самонадеянности одного их общего знакомого — Валеры Чернова. Антибиотик на этот раз был ни при чем, это была ситуация, когда дурак становится опаснее диверсанта…
В воскресенье Степа дежурил по отделу. Марков был даже рад этому дежурству — у него накопилось изрядное количество финансовой документации, в которой давно уже нужно было поковыряться, но в обычный рабочий день это сделать было трудно — в одной комнате терлось друг о друга столько народу, что и бумаги-то по-человечески на столе не разложить… От руководства по ОРБ дежурил Валера Чернов — это было его первое заступление ответственным дежурным. Всего неделю назад его повысили в должности, Валера стал замначальника семнадцатого отдела и, как все новоиспеченные начальники, жаждал возможности отличиться…
Около двадцати ноль-ноль на контактный телефон ОРБ пришла информация об адресе, в котором скрывается некая Марина Арипова, находящаяся в розыске уже полгода. Арипова была генеральным директором фирмы «Кипарис» — нормальной пирамидальной структуры, которая брала деньги у доверчивых граждан и обещала вернуть с процентами, превышающими во много раз сами вклады. Когда на счетах «Кипариса» осели миллионы, Арипова исчезла. Обманутые вкладчики устраивали митинги и организовывали какие-то комитеты… Городская пресса подняла большой шум. В многочисленных публикациях Арипову называли даже «злым финансовым гением», хотя было очень сомнительно, чтобы эта двадцатичетырехлетняя телка из Вологды могла сама придумать и осуществить такую аферу. Скорее, она была просто ширмой, за которой работали куда более серьезные люди… Как бы то ни было, но Арипова находилась в розыске, и то, что ее случайно опознал на улице один из вкладчиков (мало того что опознал — еще и отследил до дома, до дверей квартиры!), было большой удачей. Чернов уже видел заголовки статей на первых полосах питерских газет и предвкушал сладкое пожинание лавров. Все складывалось так удачно…